- Разберемся. Подыщем кого-нибудь, раз с Вадом работать не хочешь. Тебе есть где жить?
- Вроде сейчас я обретаюсь у бабушки. Но хотел бы от нее съехать, сам понимаешь…
- Понимаю. Перебирайся пока ко мне, там разберемся. И оставим мой вопрос с Нау до того момента, пока ты не покажешь мне, что ты сочиняешь сейчас.
Жена Ильи не возражала против внезапно нагрянувший гостей – она, в отличие от супруга, Агату Кристи уважала и верила в их большое будущее. Поэтому Глеб не стал огорчать ее вестью о своем уходе из группы. Поужинали в тишине и тут же разошлись по комнатам: в убогой хрущевке Глебу отвели что-то вроде чуланчика сзади гостиной, но ему хватило и этого крошечного своего уголка, чтобы отрубиться, как только голова его коснулась жесткой подушки.
На следующий день Илья договорился с начинающим звукачом Олегом Зуевым, и они с Глебом долго толковали, пока, наконец, синтезатор не был настроен. Зуев уже вовсю пользовался какими-то заграничными профессиональными программами, но они ни в какое сравнение не шли с приложениями на обычном айпаде. Ему бы только всего одну вещь забрать из того его гнилого 2019го… айпад… Однако, через несколько часов мучительных объяснений им с Олегом удалось, наконец, извлечь из синтезатора что-то напоминавшее по звучанию задумку Глеба. Зуев записал это с грехом пополам и предъявил Илье. Тот долго чесал затылок, пробормотал что-то вроде:
- Хм, а это интересно, - и больше комментировать не стал. Только спросил: - А зачем тебе тут я? Такое же нынче на дискотеках иногда диджеи крутят. Текст тут явно ни к чему.
- Ты можешь на фоне этих звуков читать свои стихи. Да и диджеям далеко до подобного, - Глебу было немного обидно, что даже Илья не смог по достоинству оценить его работу.
- В общем, давай так, - подытожил Илья. – Уходить из Нау ради этого я не стану, скажу тебе откровенно, чего уж тут увиливать. Но стихи для наложения на эти треки твои подгоню. Попросим какого-нибудь артиста прочесть их так, чтобы вот прямо на разрыв аорты. Ну и попробуем запустить парочку на радио да на дискотеках местных. Реакцию проверим. Если выстрелит, поработаем вместе пока. А если нет – Глеб, не обессудь. Времена сейчас тяжелые, мне семью кормить нужно.
Илья звучал словно заправский мещанин еще и почище Вада. Тот хотя бы упрямо таранил ворота рок-клуба, пока они, наконец, не распахнулись ему навстречу. Будь на месте Ильи Вад, поверь он в Глеба… да чего уж тут мечтать, Вадим точно не воспримет все это всерьез, не стоит и пытаться. А даже если и воспримет, то присвоит все лавры Агате, и Глеб снова останется скромным автором громкого коллектива. Ну уж нет. Сам, значит, сам. Теперь всегда и во всем. До самого конца.
Ради какой-то мифической веры в еще более мифическое будущее совсем уж мифического Глеба Илья даже урвал пару текстов из загашников Нау, за что Глеб был ему безмерно благодарен. Поверил, пожалел или просто решил попробовать – все это не имело значения. Главное – Илья подарил ему два сильных текста. Прочесть их Глеб решил сам. Не было ни времени на поиски актера, ни денег, чтобы оплатить его услуги.
Первый трек Глеб назвал «Нео». Никто кроме него не понимал символичности названия, однако, через 9 лет они еще поймут и оценят. Назовут Глеба пророком. Наверное, не совсем честный прием, ну да не грех и воспользоваться положением, пока ты еще здесь и тебя не отбросило назад в будущее.
Они с Ильей много и бесплодно обсуждали, каким образом случилось это перемещение, но так ни к чему и не пришли. Глеб лишь напирал на то, что виноват во всем этом был Вадим.
- Он никогда не ходил на мои концерты, понимаешь? Ни на одном не был с момента распада Агаты, а тут бац! – и явился как миленький. Как пить дать он все знал! Только вот зачем приперся и что теперь с моим телом там происходит… Я стал неразумным зомби?
- Да брось. Раз твой разум сейчас здесь, логично предположить, что разум юного Глеба переместился в твое взрослое тело в 2019 году. Если Вадим и знал обо всем, ничего удивительного, что он явился на концерт встретить там своего 20-летнего младшего. Для него-то ситуация куда более шокирующая! Ты хотя бы помнишь этот свой старый мир, а тому предстоит пережить куда больший шок…
- Это, получается, пока я тут борюсь за свою независимость, Вадик там возрождает Агату с моей юной копией?! – Глеб задыхался от возмущения.
- Каждый воспользовался ситуацией к своей же выгоде и своему же удовольствию, ты же понимаешь, - пожал плечами Илья, делая погромче радио: в этот момент на нем впервые включили композицию «Нео»:
мне снятся собаки мне снятся звери
мне снится что твари с глазами как лампы
вцепились мне в крылья у самого неба
и я рухнул нелепо как падший ангел
я не помню паденья я помню только
глухой удар о холодные камни
неужели я мог залететь так высоко
и упасть так жестоко как падший ангел
========== 7. ==========
До концерта оставалось всего каких-то пару дней. Все песни уже были выучены. Вадим даже доверил Глебу один раз смотаться на репетицию с Матрицей. Сам не поехал, чтобы не вызывать подозрений. Велел молчать тому и не высовываться и заранее предвкушал лицо Змея при виде трезвого, покорного и гладко выбритого Глеба, аккуратно одетого и никак не комментировавшего происходящее.
Вернулся он рано и с довольно кислой физиономией.
- Я не могу играть с ними, - прорвало его во время ужина. – Они все безрукие. Ритм-секция отвратная, звук отстойный. Стася эта на басу хуже меня лабает, Снейк Потапкину подметки лизать недостоин, а Аркадин… - и Глеб закрыл рот ладонью, чтобы только не выругаться. – Как я докатился до всего этого, а? Да и плевать, как докатился. Вадик, давай Агату вернем, а? Всем ведь только лучше будет. У меня столько идей новых песен…
- Мда? – хмыкнул Вадим, дернув бровью. – И каких же?
- Ну вот, послушай, например, - Глеб достал из-под стола гитару и забренчал:
- Счастье мое, почему ты грустишь?..
- Ох, - только и ответил Вадим, чиркая спичкой. – А еще что?
- Уже было, да? – скривил рот Глеб.
- Это один из главных наших хитов.
- Знаешь, как убить врага, совсем не ерунда…
- Было, - затянулся Вад сигариллой.
- Наша красота, подлая судьба нас еще погубит навсегда…
- Глеб, ты совсем не слушал наших альбомов что ли в мое отсутствие? – вспылил вдруг, и сам не понимая почему, Вадим.
Глеб виновато помотал головой:
- Я все с Матрицей знакомился, концерты изучал. Боялся слушать Агату…
- Боялся?
- Вот как раз по этой самой причине. Чтобы не услышать там все то, что еще только вызревает у меня. Надеялся, что хоть что-то припрятал, сохранил. Хоть чем-то смогу тебя удивить. Не вышло. Теперь придется переслушать все. Убивать себя – так махом.
- Может, не стоит, а? – попытался вдруг остановить его Вад. – Через пару дней вернешься в свое время и там заново напишешь все эти песни. Я буду изумляться и хвалить тебя. Саша поможет тебе с музыкой. И в таком случае лучше не знать заранее во что превратится твоя задумка…
Глеб покорно согласился. Он вообще с некоторых пор стал удивительно покорным. Вадим и сам не мог понять, что во всей этой ситуации напрягало его. Можно ведь было не выискивать студентов-обормотов, а ухватиться за этот последний шанс, урвать хоть немного счастья перед полным забвением. Пока Глеб молод и полон жизни. Что-нибудь да напишет помимо уже созданного. В 20 лет у всех уйма идей. Может, под его влиянием и сам Вад встрепенется, почистит перья, и Агата вновь взмоет ввысь. Мешала какая-то усталая обреченность. Какая-то уверенность, что ничего уже не исправить, что все уже уничтожено. Вот если бы тот его Глеб согласился на возрождение группы, тогда вся эта история имела бы хоть какой-то смысл, а тут… пользоваться младенцем, его неопытностью, его страхом оказаться в одиночестве и выжимать из него все соки ради ностальгии по группе, которая давно умерла даже для Вадима? Умерла группа, умер фандом, оставались разрозненные, разбросанные по стране поклонники. Не было ни фанклуба, ни движения, да и тех, кто действительно слушал Агату и знал все ее творчество, были единицы. Они задерживались в фандоме ненадолго, потом разборки братьев, их нежелание идти на контакт отталкивали свежую кровь, и все снова илом оседало на дне, словно ничего и не было. Словно не было бурных и ярких 90х, когда по ним сходили с ума. Словно и не обнимались они на сцене Лужников когда-то. Словно не было пьяных признаний в любви и верности. Словно не было Агаты.