А вы, вместо того, чтобы сопротивляться отрыву от реальности, наоборот постарались погрузиться в галлюцинации как можно глубже. Настолько глубоко, что в какой-то момент ваш мозг начал считать эти галлюцинации реальностью.
Похоже, это сработало. Хотя, — он поморщился, — С некоторыми побочными эффектами.
“Побочные эффекты” заключались в том, что я до сих пор просыпался в холодном поту от того, что мне снились голоса. Я снова тонул в вязкой темноте. Клокочущие голоса снова допрашивали меня. Только в этот раз они интересовались — уверен ли я в том, что разобрался где реальность, а где — сон? Уверен ли я что проснулся окончательно? Сейчас эти кошмары снились мне реже, но ночь все еще казалась мне врагом, коварной западней где таились голоса и пряталось небытие. Первое время у меня случались провалы в памяти — я приходил в себя, “включаясь” в совершенно незнакомом месте и не помня, кто я и как сюда попал.
Что держало меня на плаву? Что сохранило мне рассудок? Уж точно не беседы с этим усталым человеком и не успокоительные, которыми меня пичкали первое время и от которых я чувствовал себя, словно погруженным в воду. В теплую воду “темной комнаты”.