Но я смогу с этим жить.
И это явно лучше, чем пускать слюни в эс-комплексе.
Наконец доходит очередь и до работы Славы Па. Я пережидаю пару образцово-показательных выступлений на тему легкости линии и поэтичности образа. Потом решаю, что пора.
– Я тоже хотел бы высказаться, ментор Талатта.
Она кивает. Хотя, мне кажется, без особой охоты.
– Пожалуй, не буду комментировать оригинальность высказывания «Когда случайным листом ложится в ладонь тишина». Или нужно? Оригинальность, ау! Нет ответа. Тишина. Ложится. Случайным листом. Зато это высказывание довольно…
Мои ладони покалывает. Словно они лежат на траве. Жесткой бурой траве.
– Оно довольно… трудолюбиво уложено в форму облетающего дерева. Однако некоторые линии слишком плавные там, где глаз просит больше резкости…
Я говорю снисходительно и чуть лениво. Как всегда. Но горло будто забивает туман. Из которого выглядывает то ли месяц, похожий на острую улыбку, то ли улыбка, похожая на острый месяц.
Откашливаюсь и пробую снова. Нейтральнее.
– Чем это считать: несовершенством или особенностью авторского стиля? Было бы любопытно услышать ваше мнение по этому поводу, ментор Талатта. В остальном же…
Я смотрю на Славу Па. Нет, этот гневом в лицо не плеснет. И после занятия не остановит, чтобы сказать что-нибудь про запах мертвечины. Он просто пытается… перетерпеть. В очередной раз.
А я до обидного предсказуем, получается?
– В остальном это… впечатляющая каллиграфия. Ни одного штриха в пустоту, каждый говорит со зрителем. И даже когда запинается – делает это намеренно. Артистично. Драматично. Не стихи на крыльях стрекозы, конечно, но и не академические почеркушки, которые обсуждались до этого. Я бы посмотрел, как автор справится с менее классической темой. Уверен, это было бы… как минимум, любопытно.
До завершения практикума я сосредоточенно оттираю свои каракули губкой с растворителем. И пытаюсь понять: какого лысого мантикора?! Один раз послушал грустную песенку, представил себя на месте Па – или его на своем? – и теперь не могу изящно уничтожить его каллиграфию? Пусть и талантливую. Когда мне это мешало-то?
Я прямо-таки ощущаю ее – трещину в моем мировоззрении. В нее уже ухнула одна красивая ядовитая речуга на тему мягкости и бесхребетности. Того и гляди из этой трещины полезет какая-нибудь хтонь отчетливо этического окраса…
Впрочем, нет, это вряд ли. И одна трещина – еще не катастрофа.
Если, конечно, она так и останется единственной.
Что стоит дальше в моем расписании, я даже не смотрю. Мне явно требуется прогулка. И шапка. Голова все еще немного мерзнет, и к тому же я решаю, что приятное занятие с привкусом тщеславия – лучший способ отвлечься от всяких подозрительных трещин.
Тем более что день продолжает быть бессовестно солнечным, хотя и грозится вот-вот прикрыть лавочку витамина D. Роскошным закатом прикрыть, я надеюсь. И с этой надеждой надеваю серое пальто с забавным – а если смотреть под определенным углом, то и не совсем пристойным – рисунком из миниатюрных солнечных батарей. В ноябре мне редко выпадает шанс его накинуть, поскольку в пасмурные дни греет оно так себе. Но сегодня погода как раз подходящая. Не только для того, чтобы показать миру что-нибудь стильное и неприличное, но и для того, чтобы без спешки пройтись по Мантикорьевску.
У нас с этим городом неплохие отношения. Мне симпатично то, что в нем нет требовательности и этакого хозяйского вампиризма больших городов Зеленой Спирали. Таких, например, как Певна, где я родился и куда периодически мотаюсь с ритуальными визитами к родичам. К счастью, нет в Мантикорьевске и пряничности авторских городков, построенных в основном эскапистами для эскапистов. Вместо всего этого у него обаяние пацана со странностями. В меру нахального, амбициозного, находящегося в возрасте экспериментов. Конечно, не исключено, что со временем он разрастется, остепенится и обрюзгнет.
Возможно, и я тоже.
Или нет.
Для прогулок я чаще всего выбираю Линейный квартал, с домами, похожими на уравнения, которым захотелось проветриться. Или Синий, где в теплые месяцы на разные голоса разговаривает вода в многочисленных фонтанчиках, а в холодные – перезвякиваются развешанные повсюду цветные ледышки.
Реже я бываю в Доминанте. Ее архитектура, на мой вкус, излишне монументальна и избыточна. Зато воздух пропитан приятно щекочущим эго ощущением «ты способен на все, что только сумеешь вообразить».
Сегодня же мой путь лежит через самый краешек Линейного района, где расположена Песочница, но в основном – сквозь Чешую. Подчеркнуто нуарный квартальчик, который, казалось бы, должен мне нравиться больше остальных. Но я предпочитаю скорее контрастировать, чем вписываться, поэтому нарочитая мрачность Чешуи меня не слишком привлекает.