Однажды принцесса в бессилии опустит руки, уронит нож – и это станет для нее новым началом.
***
Ри Эль понимала: это всё неправильно, жутко иррационально. Но желание не отпускать, не прерывать волшебство поцелуя — было сильнее. Почему бы не провести остаток жизни вот так, в объятиях ненавистного профессора?
Стоп, минуточку! Кажется, кто-то сошел с ума. Хотя нет, они оба совершенно спятили.
Ри Эль уперлась ладонями Ми Ра Нилю в грудь. Отстранилась, насколько было возможно, и одним резким ударом выбила почву у него из-под ног. Профессор рухнул, как подкошенный. Не успел сгруппироваться и ударился затылком о каменный пол.
– Жалко выглядите, эмир, – с презрением бросила Ри Эль и снова выскочила за дверь, нацепив на лицо защитную повязку. Теперь ей было плевать на песчаные вихри. Пусть уносят хоть на край земли. С профессором и своими неправильными чувствами она расквиталась.
У ветра снаружи наблюдалась истерика — причем самая натуральная. Он выл с надрывом, как никогда раньше. Сгонял хилые тучки в надежде выжать из них хоть немного дождя. Ведь истерика без слёз – это так, пародия. Завидев Ри Эль, которая двигалась сквозь пески напролом, ветер налетел, подхватил ее и, усадив себе на спину, помчался к горам.
Разговаривать, как взрослый человек, он решительно отказывался. А почему? Правильно, потому что человеком ему теперь нипочем не стать. И всё из-за Ри Эль.
– Бриз О-Шен! – призывала она. – Бриз О-Шен! Приди в себя!
– В какого именно себя? – причитал тот на лету. – У меня, знаешь ли, много «меня». Я надеялся, ждал, когда же смогу переродиться и собрать все свои хаотичные личности в едином человеческом теле. Но ты подарила первый поцелуй этому придурку!
– Так ты следил за мной? – воскликнула Ри Эль. – Как непорядочно!
– Мы, ветры, вообще непорядочны, – с убитым видом заявил Бриз О-Шен, приземлившись на голом склоне и соизволив наконец придать себе хоть какие-то человеческие черты.
Ощутив под ногами твердь, Ри Эль поняла: до сих пор она была на волоске от гибели в руках непорядочного ветра. И да, ничто не мешает ему снова поднять ее в воздух и со всей дури швырнуть о камни — в качестве мести, так сказать.
– Прости, – выдавила Ри Эль. – Я не специально. И вообще, профессор первый начал. На самом деле он мне ни капельки не нравится, вот правда.
– Ага! – обличительно взвыл Бриз О-Шен. – У тебя уши покраснели!
Ри Эль машинально дотронулась до ушей, вспомнила злосчастный поцелуй, всем телом вздрогнула, словно ее задел электрический скат. И залилась краской целиком.
Ветер завихрился и приготовился снова устроить сцену. Что в состоянии турбулентности в принципе неудивительно. Закатить истерику — это мы завсегда. Особенно если планы насмарку. Таков уж Бриз О-Шен, ну сущий мальчишка!
Минуточку… Ри Эль прищурилась так, словно что-то заподозрила. Внимательно оглядела ветра, который уже готов был разразиться новой порцией вытья и причитаний.
– А ты случайно не… – проронила она. И встретив его недоуменный взгляд, отвернулась. – Впрочем, пустяки. Забудь, – поспешно отмахнулась девушка и задумчиво опустилась на корточки, прямо рядом с обрывом. Там, на глубине, бежала и пенилась горная река.
Бриз О-Шен как-то сразу остыл.
– Ты чего? – участливо склонился он. – Тебе нехорошо, да?
– Пожалуйста, отнеси меня к маяку, – попросила Ри Эль. Слишком много порогов пришлось преодолеть ее собственной, внутренней реке. Слишком много болезненных воспоминаний болталось теперь в тихом, широком потоке. Всплывало то одно, то другое. И не выловить их, и ко дну не пустить. Одна досада.
Расставшись с обликом юноши, а также присущими юноше манерами, ветер принял свою первичную ипостась.
– К маяку? Весь к вашим услугам, эреди! – взвыл он и лихо сорвался с горного уступа.
Перед началом занятий и пока не наступила ночь, Ри Эль решила хорошенько вздремнуть. После сна мысли обычно прояснялись.
Но закадровый голосок где-то на задворках разума нудил, что теперь будет иначе. И от подозрений насчет Бриз О-Шена играючи не отделаешься. Неужели он и есть тот самый мальчишка Шен-Шен? Тьфу, глупости какие! Перерождение? Ха! Глупее не придумаешь.