как ты провел свое детство.
И мы вместе посмеемся над этой шуткой судьбы.
Профессор Шио-Лень
Мало кто знал, что, прежде чем блистательный клан Анци усыновил Ми Ра Ниля, он долгое время жил в башнях духов Вату-Хоу. Можно сказать, с рождения. О причине, по которой от младенца отказалась родная мать, Вату-Хоу благодушно умалчивали, потому как этой матери не видели в глаза. Впрочем, молчали они практически всегда. Разговоры вели в исключительных случаях. А еще выли, обмотавшись призрачными хвостами вокруг башен, когда три спутника в ночном небе выстраивались в ряд.
При всех своих пугающих особенностях духи обожали играть. Они гоняли с уже подросшим Ми Ра Нилем мяч, вместе с ним прыгали через скакалку, учили лазить по выступам башен, когда наступала ночь. Без всякой задней мысли показали, как надо стрелять из рогатки. И уже раздобыли для него какую-то потрепанную книгу для начинающих воришек.
Но тут, только мальчишке стукнуло шесть, его нашел и забрал к себе глава клана Анци. К тому времени Ми Ра Ниль мог бы считаться первым в номинации «мелкий бандит», а также бесспорным лидером среди абсолютных нулей по части грамоты и счета. В общем, идеальный объект для перевоспитания.
Правда, приступив к перевоспитанию, приемные родители не учли одного. А именно, магической силы, которая в приемыше била ключом. Что это? Наследственность или результат долгого пребывания в гостях у Вату-Хоу? Доктора терялись в догадках. Психологи утверждали: перерастет.
А Ми Ра Ниль тем временем запросто поднимал тяжелые предметы вроде шкафа или холодильной установки. Его было не так-то просто отлупить за шалость. Поэтому оставалось воздействовать на сорванца устными формулировками. В больших дозах применялись нравоучения, строгие интонации и страшные сказки о том, что случается с проказниками, которые нарушают правила.
Но все равно где-то раз в месяц Ми Ра Ниль нет-нет да и применял свою силушку не по назначению. Одно хорошо: по мере взросления и возмужания количество причиненного им ущерба сокращалось. А потом, после случая со спасением девочки, и вовсе сошло на нет. Ибо Ми Ра Ниль наконец-то понял: он ненавидит выделяться. Ему противно, когда в него тыкают пальцами. Так что пора становиться скрытным и завести наконец свою первую полноценную тайну.
И вот теперь, когда он засветил водяному королю промеж глаз и вытащил Ри Эль на сушу, тайна раскрылась.
– Ты ведь будешь помалкивать об этом? – продолжая держать девушку на руках, спросил профессор и в качестве устрашающего маневра приподнял бровь.
Ри Эль робко кивнула. И только теперь он соизволил поставить ее на землю.
– Что там у тебя? Нашла?
Она молча показала ладонь, где покоилось черное и гладкое нечто — с виду ничего особенного, всего-навсего мелкий окатыш, подарок моря. Но профессор взял ее за руку и приблизил к себе с такой торжественной сосредоточенностью, словно вот-вот собирался открыть новый закон физики.
Забрать камень не вышло. Едва Ми Ра Ниль коснулся его пальцем, как тотчас палец отдернул и зашипел, как кот, которому отдавили лапу. Было больно. Словно удар током.
– Чертовщина какая-то! – прошептал он. И воззрился на сообщницу в ожидании объяснений.
А у Ри Эль колотилось в груди. Пот катил градом. И думала она совсем не о камне и не об электрических разрядах. И даже не о том, что совсем недавно в водовороте погибли люди. Она не могла взять в толк, что с ней такое происходит. В принципе, наличие пота объяснимо: погодка-то экваториальная. Но что опять творится с сердечным ритмом?
Она вновь перебрала в уме факторы: пальмы, песок, солнце, лазурные воды — и Ми Ра Ниль. Красивый, до смерти притягательный Ми Ра Ниль. Вот вечно он рядом, когда у Ри Эль случается приступ!
Она глянула ему в глаза резче, чем полагалось. И смотрела, не мигая, дольше, чем следует.
«Так это из-за вас мое сердце трепещет? Ах вы негодяй!»
Ладонь с камнем сжалась, как бутон после захода солнца.
Профессор пока что не умел читать мысли. Поэтому расценил встречный взгляд по-своему.
– Ты права, отложим исследование на потом. Давай для начала вернемся в академию и переоденемся. Этот морской гад доставил тебе много неприятностей. Отдохнешь, выпьешь успокоительного настоя. А уж ректор как-нибудь сам разберется, куда твою находку пристроить.