Ри Эль позволила себе наконец выдохнуть.
Время включилось на паузу. Шуршали на ветру просторные одежды, страстно шептались у берега волны — не иначе охваченные любовной лихорадкой. Облегчение было кратковременным.
Ей вдруг захотелось обнять в ответ — до умопомрачения, до дрожащих рук. Насилу сдержалась, стиснула зубы и оттолкнула Ми Ра Ниля против воли.
– Давайте закончим на этом. Я — спать.
Вот так обрушила на него, несчастного, железобетонную плиту равнодушия — и убежала, хлопнув дверью маяка.
Еще какое-то время профессор бродил туда-сюда вдоль полосы прибоя. Копался в себе — да только без толку. Улыбался — глупо и загадочно. Иногда вздыхал, качая головой. Ри Эль подглядывала за ним через полукруглое окошко на вершине башни. Благо, естественное освещение подглядывать позволяло. Вон как шпарят спутники! С солнцем, конечно, не сравнить. Но всё же подстветка достойная.
– Привет-привет! – бодро поздоровались с Ри Эль, просунув в окошко полупрозрачную человеческую руку. – Чего поделываешь? Устроим ночные посиделки?
Душа ухнула в пятки. Ри Эль свалилась со скамейки — из положения «сидя на коленях» спиной назад — и уточнила осипшим от волнения голосом:
– Бриз О-Шен? Ты, что ли?
– Я тут рассудил... Быть ветром очень даже неплохо. Подумаешь, не могу полноценно превращаться! Может, мне и так нормально.
– Но ведь есть еще куча невинных девушек, чей первый поцелуй пока не состоялся, – возразила Ри Эль, поднимаясь с пола. – Почему бы тебе не попытать счастья с одной из них?
– Не хочу. Мне ты нравишься, – помотал головой ветер, пристраиваясь на скамье. – Я тут подумал… Если уж нельзя любить тебя, давай дружить! Буду приносить тебе букеты с горных лугов, семечки солнечных цветов, которые ты так любишь. Еще… Можем вместе летать под звездами. Дурачиться, как душа пожелает.
Ри Эль взглянула на приятеля с сочувствием и застыла: взгляд у него был ясен, как небо в стратосфере. Значит, намерения добрые. А, как говорят в народе, не отвергай ветер, чьи намерения чисты.
Следом шла улыбка — тонкая, чуть виноватая и такая обворожительная. Ямочки на щеках — само очарование. И вообще этот гаденыш был той еще привлекательной занозой. Вроде бы надо вытащить, но никак не решишься. Больно? Неудобно? Зато красиво.
– Молчишь. Согласна? – шире улыбнулся Бриз О-Шен.
– А куда я денусь? – вздохнула та. И подумала о Ми Ра Ниле. Уж кому-кому, а ему бы точно не понравилась такая дружба.
Ми Ра Ниль тем временем брёл к своему аликоптеру и горячо мечтал делать всё то, что прямо сейчас на маяке проделывали Ри Эль с ветром, записавшимся к ней в друзья. Пить до утра мятный чай — и так увлечься, что незаметно выдуть целый чайник. Болтать обо всякой чепухе, с теплом поглядывая на девушку, которую, оказывается, любишь больше жизни. И пусть в твоей улыбке временами сквозит грусть, а сердце разрывается от невозможности стать ближе, оно того стоит.
Глава 9. Катастрофа тебя найдет
Посмотри, как хорош-ш-ш
мир, в котором ты умрёш-ш-шь.
Пустынный змей Фаргар
Бури в белой пустыне живут без расписания. Мечутся, суетятся, словно у них дел по горло и отдыхать некогда. Словно они проморгали дедлайн и теперь пытаются впопыхах наверстать упущенное.
«Дедлайн». Необычное слово. Джессамина прежде его не слышала. Или слышала?
Оно всплыло в памяти и никак не желало убираться прочь. А ветер между тем усердно задувал в глаза и уши. Солнце добросовестно испаряло остатки влаги, а заодно и надежду на то, что дорога будет безоблачной. Джессамина споткнулась о прут колючего ползуна, упала на колени и принялась судорожно откручивать флягу. Припала к горлышку жадно — но сделала всего несколько глотков. Потому что надо экономить. Потому что с начала пути прошло всего полдня.
Невыносимая, лютая жарища! И оазис ведь, как назло, даже не померещится. Вместо оазиса перед внутренним взглядом встает прошлое.
Когда-то давно, в империи за горизонтом, Джессамина занимала видное положение. За ней ухаживал знатный и довольно чудной тип по имени Иамир. Он вечно носился с какими-то свитками, стопками бумаг, фолиантами. Сочинял нелепые стихи. Носил очки в смешной оправе в виде восьмиконечной звезды. Метил в чиновники высшего звена. А в промежутках между бросками по достижению карьерных высот пел Джессамине под окном заунывные серенады.