Она одарила его колючим взглядом, после чего отряхнулась и тоже огляделась.
– О! Мираж плывет!
Мираж действительно плыл. Частично загораживая красные смерчи на горизонте. Частично утопая в знойном мареве. Кажется, там, вдалеке, над голубым озерцом покачивались пальмы и какая-то парнокопытная тварь пила из озерца воду.
Рядом с первым миражом возник следующий. На нем, прямо как этикетка на товаре, висел мигающий голографический знак. Ми Ра Ниль прищурился. Зрение у него было отменное, поэтому надпись на «этикетке» он разглядел: «65281GR».
– Занятно, – хмыкнул профессор. – Тут что, каждому миражу серийный номер выдают?
У третьей в очереди иллюзии также имелся номер, и она не представляла собой ничего примечательного. А вот четвертый мираж подплыл слишком близко. Так, что даже близорукая Ри Эль всё отчетливо увидела.
– Два восемь девять три икс а, – прочитала она. И остолбенела — перед нею разворачивалось живое трехмерное кино. Нет, здесь не было ни пальм, ни водоемов, ни парнокопытных тварей. Здесь была она сама. Только в какой-то странной белой униформе, с именем, пришитым к грудному карману. «Гликерия Залесская» — значилось там. И рядом — крошечная фотография. Такие же, как у Ри Эль, волнистые волосы. Те же пухлые губки, тот же овал лица, разрез глаз. Даже цвет радужки не отличить.
В этом кино Гликерия Залесская энергично шагала по гулкому коридору, стуча каблуками красных лакированных туфель. Остановилась перед дверью и вошла – в лабораторию, ну очень похожую на ту, которая застряла в ванной на маяке.
Там Ри Эль — то есть Гликерию — встретил профессор Ми Ра Ниль. На его нагрудном кармане было написано «Михаил Крицкий». А так и внешность, и поведение — ну точь-в-точь.
Хотя нет. Поведение всё же довольно странное. Потому что с его стороны имели место объятия — далеко не братские. И жаркий поцелуй — далеко не первый. Гликерия и Михаил стояли посреди лаборатории и с упоением целовались. Стыд-то какой!
Мираж без предупреждения схлопнулся и втянулся в пустоту. Словно кто-то сложил развернутую газету и засунул в невидимый ящик.
И Ри Эль вдруг сделалось холодно, несмотря на то, что пустыня — это все сорок, а то и пятьдесят градусов по Цельсию.
– А ты покраснела, – ехидно заметил Ми Ра Ниль. Ему сцена с поцелуем, похоже, пришлась по душе.
– Мне, – соврала Ри Эль, – голову напекло. Вот и покраснела.
– Ну конечно, – сказал профессор и с коварной улыбочкой приобнял ее за талию. Ри Эль отскочила, как ошпаренная.
– Ой, а это кто там движется? – пискнула она и указала на горизонт.
Ми Ра Ниль протер глаза. На мираж было не похоже. Нечто на горизонте не просто двигалось. Оно неслось, производя внушительные клубы пыли. Впереди этой мчащейся тучи мелькала черная точка. При ближайшем рассмотрении оказалось — верблюд. А верхом на верблюде — мужчина и женщина. И судя по грозному улюлюканью за их спинами, эти двое уходили от погони.
– Далеко не уйдут, – пробормотал профессор. И резко развернулся, с глазами полными ужаса.
– Эй! Ректор! Организуй нам проход! – крикнул он. – У нас чрезвычайное обстоятельство!
– Как часть артефакта добудете, проход сразу и откроется, – прозвучал из пустоты малость лукавый голос. – По-другому не работает.
– Да вы вообще людей ни во что не ставите! – рявкнула Ри Эль в пустоту. – Мы для вас расходный материал, что ли? А если погибнем?
– С тобой Ми Ра Ниль, девочка. Он на многое способен. Особенно перед лицом опасности, – с некоторой холодностью отозвался невидимый ректор. – Рассчитывай на него.
Ри Эль насупилась и сложила руки на груди. Если ей на кого и хотелось рассчитывать, то уж точно не на профессора.
А погоня меж тем приближалась. Но быстрее всех нёсся верблюд. В максимальном приближении выяснилось: у верблюда слишком много ног. Не четыре, как положено, а целых восемь. Это вполне объясняло его запредельную скорость.