– Не ожидала тебя здесь увидеть, – сказала Джессамина.
– Растения больше не преследуют? – спросил кочевник, подбираясь ближе.
– Нет страха — нет растений. Я выявила закономерность, – усмехнулась та. – А тебе выделили комнату?
– Да, в многоэтажном здании. Но там шумно, – пожаловался Альфинур. – И еще там ездит дребезжащий подъемник. А по лестнице на одиннадцатый этаж ноги тягать неохота. И вообще, я на природе привык. В шатре, под небом, – мечтательно сказал он и подошел еще ближе.
– А как же башня? У тебя же куча слуг. Что-то ты темнишь…
Джессамина попятилась и угодила ногой в воду.
– А давай вместе в шатре жить! – нежданно-негаданно предложил кочевник и сделал еще шаг. – Буду тебя любить. Защищать буду. Никуда ты от меня не денешься.
По блеску его глаз и характерному душку изо рта принцесса Мираж безошибочно определила: товарищ пьян в стельку.
– Иди проспись, – сказала она.
Но кочевнику нравилось, когда сопротивляются. Он находил это милым и именовал термином «ломаться».
Гаденько осклабившись, он распахнул объятия (или, может, распустил руки?)… И звонко шлёпнулся в волны прибоя. Джессамина едва успела отскочить.
На месте, где только что стоял кочевник, самодовольной каланчой высился Иамир. Он же ректор. Он же…
– Иван! Ну зачем?! Сама бы разобралась. Что вы вечно лезете, куда не просят?!
– Не называй меня этим именем, – буркнул тот. – Тебе же не нравится Фросенька.
– Ладно, ладно. Не буду, – отмахнулась Джессамина. – Тебя-то что сюда принесло?
– Пришел понаблюдать, как вы тут устроились, – мурлыкнул ректор. – Вижу, у тебя ночная прогулка.
И тут Джессамина вспомнила, что собиралась прописать кое-кому пару смачных оплеух.
– Ты почто Ри Эль изводил, окаянный? Это ведь ты в ее ванную со своей лабораторией влез?
– Ого! Она тебе наябедничала?! – притворно поразился Иамир. – Ладно, каюсь. Но надо же было за девчонкой присмотреть. А лаборатория случайно заглючила. Баг в системе, который я успешно починил.
– Баг! В системе! – рассердилась Джессамина и подняла руку, чтобы отвесить ему подзатыльник.
Иамир ее запястье перехватил, поглядел на пальцы секунду-другую, после чего взял и поцеловал. Да-да, в Российской Империи 2040 года всё еще были живы разные нелепые традиции, в том числе – целовать женщинам руки.
– Тьфу! – сказала Джессамина, вырываясь. – И ты Брут!
– Что, и теперь сама разберешься? – ехидно поинтересовался ректор и резко привлек ее к себе. – Защитников-то больше нет.
От него алкоголем не разило, но у данного индивида и без пристрастия к спиртному имелся недостаток, который в простонародье характеризуют как «беда с башкой».
– Разбираться? – усмехнулись ему в ответ. – Не-е-ет. Вон мой защитничек встаёт.
Не успел Иамир обернуться, как его за шиворот оттянул от Джессамины Альфинур – мокрый и злой, как черт морской. Зато протрезвевший.
– Она, – сказал кочевник, – моя!
Коротко и ясно.
Джессамина хмыкнула: нашел кого к собственности приравнивать.
А кочевнику сего постулата показалось недостаточно, поэтому он недолго думая засветил ректору под глазом фонарь.
Так-так, вот и прояснилось, зачем маска нужна. Скрывать следы побоев.
Ох и кровавая же намечается драка!
Кочевник — темпераментный идиот, который не умеет вовремя остановиться.
Ректор — упёртый слабак, полагающий, что у него есть честь, которую надлежит отстаивать при всяком удобном случае.
И оба безответно влюблены.
Да, интересное предстояло зрелище. Но Джессамине было не до того.
Глухо прозвучал второй удар — похоже, кто-то выбил кому-то зуб. Неважно. Без разницы. Она передернула плечами и двинулась вдоль полосы прибоя, подальше от места стычки. Пусть хоть поубивают друг друга. Ей же потом будет проще.
Или не проще?
Внезапно она пришла к выводу, что ректор нужен ей живьем. Развернулась. Решительно зашагала к дерущимся. И разняла их, оттащив за волосы. Что у первого, что у второго волосы были длинные, густые. Рвать одно удовольствие.