Что первый, что второй — вылупились на Джессамину, позабыв о разногласиях.
– Я же говорила, могу сама за себя постоять, – спокойно сообщила она. – Что, в обморок падать будете? Нет? Так я вам помогу.
Кочевника она толкнула обратно в воды морские. А Иамиру заломила руку, да так, что он взвизгнул. И замямлил что-то насчет женственности, вернее, ее отсутствия.
– Ты, – изрек он обиженно, – не настоящая женщина!
– Ага. Мутант, – иронично подтвердила та, волоча его за собой под тремя лунами, по безлюдному пляжу. – А объясни-ка мне, ненастоящей женщине, зачем тебе понадобилось заново собирать артефакт, если он настолько опасен? Кого ты собрался прикончить?
– И объясню! – вскричал тот. – Объясню! – Дернул рукой. – Только отпусти уже, а?
Джессамина великодушно даровала ему свободу. После чего жестом подозвала к ближайшему валуну и велела сесть.
– Выкладывай. Это здесь ты пуп земли. А там — мой подчиненный. Если еще не запамятовал, организатором научного проекта была я.
– Да-да. Конечно. А артефакт создала более успешная команда, чей научный проект был в сто раз лучше нашего. И финансировался прилично… Ах, так о чем мы? Я, пока артефакт разбирал, пораскинул мозгами. Точнее, уже потом, задним числом спохватился, когда выбросил части. И пришел к выводу, что его можно использовать во благо. В средних мирах порядок навести. Революцию в империи обстряпать, понимаешь? Главное, правильный подход найти. Ну, и пожертвовать кое-чем придется. То есть, кое-кем.
Глаза у Джессамины угрожающе сузились.
– Ой, да ничего особенного! – заверил ее Иамир. – Ну, может, зверушку какую зарезать придется. Ту же крысу, например. Они у нас по подвалам только так шастают.
– Нелепица какая-то. Зачем нужно жертвоприношение? – засомневалась та.
– Не веришь — почитай записи моих исследований. Лабораторный журнал хранится в… кхм… лаборатории Феноменов. Давай, отведу.
– Спать иди, – проворчала Джессамина. – А завтра свидимся и потолкуем.
– Кстати. – Ректор попытался лукаво прищуриться, но вышло это у него лишь на один глаз, тот, что без фингала. Над кровоподтеком, который красовался на подбородке, растянулась хитрая улыбочка. – На праздник равноденствия пойдешь? Он послезавтра. Если хочешь, составлю тебе компанию.
– Недосуг мне по праздникам шляться, – грубо растоптала все надежды Джессамина. – Я должна вернуть Ри Эль память. И ты бы тоже о своем профессоре позаботился. Ладно, отчаливаю.
Она поднялась и рванула к маяку с такой скоростью, словно готовилась к соревнованию по спортивной ходьбе.
– Знойная красотка, а выражается, как портовый грузчик, – посетовал ректор и, прижав ладонь к щеке, тотчас скривился. Знатно потрепал его кочевник. Завтра глава академии будет прихрамывать, сутулиться и жевать только на правой стороне, потому как слева челюсть распухнет.
***
Ми Ра Ниль заснул в библиотеке – в положении сидя, обложившись книгами и прислонившись спиной к полкам. Библиотекарь — сгорбленный худосочный мужчина неопределенного возраста — подержал над ним призмовый осветитель, укоризненно покачал головой и укрыл бедолагу пледом.
Преподавательский состав в академии холили и лелеяли, старались лишний раз без надобности не тревожить. Таково было распоряжение ректора. Но всё равно, почему бы Ми Ра Нилю не засыпать где-нибудь в более приятной обстановке? Взять пример с того же Шио-Леня и в любой непонятной ситуации отправляться на местный пляж? Нет, вот надо ему библиотечные полы своей мантией протирать!
А Ми Ра Нилю снился сон, рядом с которым блекнет любая реальность. Видение из видения, кино из пустынного миража. Во сне профессора это кино продолжалось, и были объятия, и поцелуи, бессчетное число поцелуев и нежных слов, сказанных впопыхах. Ему снилась дверь, запертая на ключ изнутри. Стол, расчищенный вовсе не для научных экспериментов. Близкое дыхание, чуть слышные стоны, грохот какой-то лабораторной утвари, которую в порыве страсти нечаянно сшибли со стеллажа.
Профессор проснулся в холодном поту. В глаза ему шпарил лунный луч.
«Ри Эль, – одними губами произнес он. – Ри Эль, я тебя вспомнил».