Иамир дождался, пока трансформация не закончится, и накрыл полученную деталь носовым платком, чтобы положить в карман мантии. Выражение его лица было каким-то уж больно коварным. Да и поведение настораживало.
– Ну что, парень, ты нам больше не нужен, – сказал он, обращаясь к ветру. – Штраф за материальный ущерб, так и быть, прощаю. Забирай свою цацку и дуй отсюда к себе на небеса. А у нас неотложное дельце.
Ректор подмигнул Ри Эль, взял под руки ее и профессора и отвел к дальней стене, где нажал на рычаг в потайной нише. Пространство позади них мгновенно очистилось — и от стеллажей, и от битой посуды. Даже от Бриз О-Шена. Он как стоял на месте — так и исчез. Принудительная телепортация на практике.
В лаборатории Феноменов, абсолютно чистенькой, началась тряска. Ри Эль с профессором ощутили мощные вибрации под подошвами сандалий и схватились друг за друга, обменявшись испуганными взглядами. Дробный перестук и скрежет — такой, как если водить острием ножа по фарфоровому блюду – доносились одновременно со всех сторон.
Видок у ректора стал совсем уж лихой и пришибленный. Ни дать не взять, сумасшедший ученый из комиксов. Преобразился — не узнать. В глазах дикий блеск, улыбочка тоже дикая. Никакой вам больше обходительности. Ни вам вежливости, ни путных объяснений. Один только истерический смех.
– На выход, – говорит. – Приехали!
И выталкивает профессора с ученицей из лаборатории в какое-то мрачное подземелье.
Случилось то, чего Ри Эль до сих пор смутно опасалась. Иамир, поначалу паинька и филантроп, оказался одним из тех психопатов, которых так редко удается распознать вовремя.
Все пять частей артефакта он сложил на большом круглом подносе, поднос водрузил на спиленную колонну в центре сводчатой пещеры. И щелкнул пальцами. Но это так, для вида. Артефакт в дополнительных стимулах не нуждался. Только сегменты оказались рядом, как началась диковинная метаморфоза. Они двигались как живые. Как слепые – на ощупь. Они меняли форму, и не исключено, что даже химический состав. Искали точки контакта, соединялись, образовывали сочленения, источали жар, точно угли в догоревшем костре. Захочешь прикоснуться — заработаешь ожог.
Ри Эль с Ми Ра Нилем наблюдали за процессом сборки, как завороженные. Ректор глянул на них и криво ухмыльнулся.
– А теперь, – возвестил он, – нам понадобится жертва. – И, щелкнув каким-то переключателем, скрытым в широком рукаве, активизировал подпольный механизм.
На координате, где стоял профессор, из-под каменных плит выпростались гибкие металлические тяжи. Они скрутили профессора по рукам и ногам, заткнули рот чем-то наподобие кляпа. Ми Ра Ниль и пикнуть не успел, как угодил в камеру из стальных прутьев. Да там без движения по полу и распластался.
– Что? Жертва — он? – ахнула Ри Эль.
– Не-е-ет, – недобро осклабился тот. – Жертва — ты.
Внутри у нее похолодело. Она попятилась, собираясь дать дёру, как всякий порядочный обыватель, повстречавший на своем пути чокнутого маньяка. Но не тут-то было. Вторая ловушка, которую ректор любовно прозвал «Вьюнок-ты-мой-механический», намертво опутала ее лодыжку. Подходя всё ближе и ближе с перекошенным оскалом, от которого стыла кровь, Иамир запустил руку к себе в карман и вынул нож.
Вопль раздался пронзительный. Полный боли и отчаяния.
Нет, кричала не Ри Эль.
Кричала Джессамина.
Она услыхала разговоры на втором этаже и пробралась в лабораторию сразу после того, как сработала программа очистки и Бриз О-Шена вышвырнуло за пределы маяка. А из лаборатории вслед за пленниками проникла в пещеру, где Иамир — конченый псих — намеревался провести ритуал по финальному оживлению артефакта. Джессамина заподозрила неладное еще раньше, когда он случайно обмолвился о жертве ночью на берегу.
Водилась за ним одна особенность: он никогда ничего не говорил впустую. А если и отмахнется, мол, чушь сморозил, надо непременно быть начеку. Нет у Иамира лишних слов.
«Крыска», значит. Ничего себе размеры у «крыски»!
Джессамина укрылась в тени и принялась судорожно соображать. Перевес силы, конечно, на ее стороне. Но если броситься в атаку сейчас, Ри Эль может пострадать.
Нужен был отвлекающий маневр. Вот Джессамина и пустила в ход голосовые связки.