Ри Эль нырнула в нутро маяка, когда ветроворот подобрался к самой изгороди. Нырнула – и очутилась перед лицом чуда. Очередного и нисколечко не оригинального.
– О-о-о! – простонала она, закатив глаза. – Ну зачем, а? Это уже не смешно!
Утренние голуби из машины, судя по всему, перепутали ее гостиную с голубятней. Они сидели, нахохлившись, кто на спасательном круге, кто на ручке остывшего чайника, кто верхом на карнизе.
Теперь Ри Эль могла рассмотреть их поближе. Вон какие дивные! И перья-то у них переливаются, и глазки блестят. А на ощупь… Нет, пощупать птичек не удалось. Пальцы проходили сквозь них, как раскаленная спица сквозь брусок масла. Без малейших препятствий.
– И здесь призраки, – пробормотала она. – Никакого от вас спасу.
Сколько Ри Эль себя помнила, ее вечно преследовала всякая сверхъестественная чепуха. То сандалии, у которых вдруг вырастали крылья. То завтрак, который готовился сам собой.
Лучше бы доклад готовился, право слово. Или лекция без усилий заучивалась назубок. А так… Сплошная бесполезная ересь.
***
– Несносная девчонка, – вздохнул профессор.
Ее образ никак не шел из головы. Прилип, что твой нарост к коре дерева Гхал-Дейем. Вот чем она вообще может пленить? Дергающимся глазом, как тогда, на экзамене? Или неистребимой привычкой грызть карандаши? Вечными оправданиями, опозданиями, прогулами? Ну уж нет.
– Проваливай! – злобно прошипел Ми Ра Ниль в пустоту. – Исчезни!
Поразительная вещь: образ Ри Эль покорно улетучился из воображения. Только вот незадача: ростки свежих идей относительно артефакта пропали вместе с ним.
Артефакт – якобы утерянный (а на деле успешно найденный профессором) – покоился на столе среди бумаг, писчих принадлежностей, печатей и книжных стопок, представляя собой не что иное, как компас с заключенными внутри, мерцающими светлячками. Стрелка компаса вращалась не переставая, словно где-то под академией Катастроф лежала магнитная аномалия.
Сводки новостей восьмилетней давности, кое-где подпаленные, закапанные свечным воском, валялись там же. Знаменитый на всю страну клан Энна был уничтожен катаклизмом именно тогда, в год небывалой засухи и разрухи. Адской силы пыльная буря накрыла город, многие погибли, но целью явно был клан Энна – знаменитый на всю Талирию своими гениальными изобретателями. А всё потому, что кто-то кому-то завидовал. Кто-то кого-то боялся и ненавидел до той степени, когда убийство представляется лучшим из решений.
Ми Ра Ниль догадывался, кто. Раскопать бы доказательства, и догадка превратится в обвинительный приговор. Ключом к разгадке был артефакт.
– Давай же, покажи свою сущность, – умолял профессор. Он стоял в позе изможденного мыслителя: ладони уперты в столешницу, плечи ссутулены, голова склоняется над компасом под тяжестью невидимой ноши. – Надо активировать тебя, прежде чем сестрица спутает карты.
Ми Ра Ниль видел ее в тот день. Она ошивалась рядом с механизмом для подавления бурь и как будто раздавала указания – слышать бы, какие. Велика была вероятность, что поломка механизма – дело ее тонких, изящных ручек. Но опять же – всего лишь вероятность. Никаких прямых доказательств. В клане Анци умеют заметать следы. Впрочем, кого им бояться? Они – верхушка, им чужды страхи, когда речь идет о том, чтобы устранить врага.
… А мысли снова и снова предательски сворачивали в другое русло. Ри Эль, пыльная мгла ее побери!
Ми Ра Ниль знал: его внешность не требует ретуши, а образ, который он себе создал, так и вовсе находится вне конкуренции. Когда он входил в аудиторию, его обдавало волной почти ощутимого обожания. Профессор улыбался – и кожа у студенток первого курса тут же покрывалась мурашками. И казалось, что сквозь тучи проглядывает… нет, прорывается удивительно яркое солнце. Стоило Ми Ра Нилю нахмуриться – и всё в радиусе километра замирало в ожидании страшного взрыва. Лишь Ри Эль, эта бессовестная девчонка, отказывалась хоть как-то демонстрировать при нем эмоции. В кругу приятелей она дурачилась, хохотала, как полоумная. Редко, но всё же проливала скупую слезу. А вот к Ми Ра Нилю она проявляла нарочитое равнодушие, словно мстила за что-то.