Я присмотрелся, как это он всегда успевает рассмотреть раньше, хотя у меня зрение лучше, предположил:
– Гости, что приезжали на турнир? Увидели нас, решили подождать. Вместе ехать веселее.
Он проворчал с недоверием:
– Их десяток, они друг друга знают. А мы им что? Нет, что-то другое...
Он как бы невзначай потрогал рукоять громадного меча. Я пробормотал:
– Скорее всего, это в самом деле ждут нас.
– Зачем?
– Был один разговор с Барбароссой.
– Его Величеством? – уточнил Смит.
– Да, им самым.
Сэр Смит полюбопытствовал:
– О чем был разговор, если мне позволено узнать? Ох, простите, сэр Ричард, я подумал, что это может и нас коснуться...
– Позволено, – ответил я. – И наверняка коснется, увы. Сейчас подъедем, все и узнаете. Я предупредил короля, что от вас у меня тайн нет.
Сэр Смит гордо подбоченился, брат Кадфаэль взглянул с благодарностью.
Граф Эбергард Сейненский и граф Мемель ожидали нас во главе небольшого отряда из десятка конных рыцарей. У всех на щитах вставшие на дыбы кони, небольшая корона сверху говорит о герцогстве, еще за спиной сэра Эбергарда и сэра Мемеля молодой рыцарь гордо держит знамя с изображением того же вздыбленного коня.
Сэр Эбергард двинулся навстречу, серые глаза стального цвета смотрят на меня еще более неодобрительно, чем когда встретились у короля.
– Ваша светлость, – сказал он громко, краем глаза я видел, как вытянулось лицо сэра Смита, а глаза брата Кадфаэля вспыхнули, как два светильника, – не будем тратить время, надо спешить в герцогство. Надеюсь, что за сегодня мы успеем одолеть не меньше чем тридцать миль.
Я сказал вежливо:
– Вольно, граф. Не надо тянуться, мы не во дворце. Некоторые условности, неуместные в походе, опустим. Разумеется, мы будем торопиться. Но не слишком ли нас много? Полагаю, что пару человек, а то и пятерых, стоит пустить вперед, пусть позаботятся насчет гостиницы.
Он выслушал внимательно, ничто не изменилось в его лице, ответил кратко:
– Нет, ваша светлость. Эти люди для вашей охраны.
Один из молодых рыцарей выехал вперед, в руках роскошный черный плащ с богатой золотой вышивкой. Я успел увидеть изображение золотого коня, вздыбленного и с развевающейся гривой, после чего рыцарь с великой почтительностью набросил плащ мне на плечи.
Я нахмурился и пустил Зайчика вперед по дороге. Сэр Смит поехал от меня слева, а брат Кадфаэль – справа. Граф Мемель нахмурился, что-то сказал графу Эбергарду, а тот отвечал успокаивающим тоном. Возможно, объяснил, что сэр Смит имеет право ехать рядом, как победитель турнира. Это ничуть не ущемляет достоинства герцога, победитель турнира обычно пирует за столами королей, а монах тем более должен быть в пределах досягаемости мудрого правителя, ибо с церковью пока что считаться приходится.
Сэр Смит посматривал искоса, наконец осмелился спросить шепотом:
– Сэр Ричард... я не удивлюсь, если окажетесь даже королем...
– Успокойтесь, сэр Смит, – ответил я так же тихо, – всего лишь очередная авантюра...
Его глаза вспыхнули.
– Это как?
– Только играю герцога, – объяснил я. – А настоящий в одежде простолюдина со всех ног мчится к опустевшему трону.
Он спросил с еще большим энтузиазмом:
– Значит, за нами будет погоня?
– Еще и засады, – заверил я.
Он воскликнул ликующе:
– Брат Кадфаэль, ты слышал? Вот где погоняем гадов без всякой жалости! А то этого нельзя, другого нельзя, мечи чтоб тупые... Мельчает рыцарство!
Брат Кадфаэль посмотрел с укоризной.
– Сэр Смит, как вы можете? Я все-таки уверен, что в глубине вашей мохнатой и насквозь прочерствевшей души все же сохранилась искорка благочестия, и я приложу все усилия, чтобы раздуть ее в бушующее пламя...
– Свят-свят! – испугался сэр Смит. Щеки его разом потеряли буряковый цвет. – Брат Кадфаэль, этому миру нужны не только монахи, но и рыцари!
Очень разумно, подумал я. Иногда и такой, как сэр Смит, способен выдать чеканную мысль, сам того не подозревая. Впрочем, он же блондин.
Глава 4
Серая тень упала на землю, странно трепещущая, словно над головой плещется море, а вниз падают отблески. Я задрал голову, не сразу сообразил, что это не туча мошкары, а несметная стая крупных птиц. Если, конечно, птиц: несутся слишком стремительно. Даже отсюда видно, что слишком часто-часто взмахивают крыльями, хотя для осенней миграции вроде бы рано.
– К беде, – лаконично сообщил сэр Смит. Подумал, добавил значительно: – К кровавой жатве, что соберут наши мечи! Что-то грозное ждет нас впереди.
Рыцари держались установленного порядка: трое впереди, трое в арьергарде, еще по одному в опасных местах отъезжали в стороны, заглядывали в мелкие овраги, оставшиеся двое ехали с графами, готовые в любой момент закрыть своими телами «наследника престола». Я видел, как рука Кадфаэля поднялась, он благословил отряд, в чистых небесных глазах, невинных, как у младенца – ну не бывает у киллеров таких глаз, не бывает! – светилось облегчение и даже счастье.
– Как хорошо, – сорвалось с его губ.
– Что? – поинтересовался любознательный сэр Смит.
– В нашем отряде пятнадцать человек, – добросовестно объяснил Кадфаэль. – И ни одной женщины. Мысли достойных рыцарей могут быть обращены к Богу, ничто не препятствует, не отвлекает от раздумий, от поиска вечных истин.
Сэр Смит задумался, посмотрел на моего Пса и заметил глубокомысленно:
– Привлекательные женщины... отвлекают, согласен.
– У любой женщины, – добавил я, – проблем всегда больше, чем у нас. И вот нам всем надо, по мнению этой любой женщины, все бросить и мчаться решать ее дела. А ведь бросимся же!.. таковы узкие рамки цивилизованности, в которые мы сами себя загнали. Эх, скорее бы феминизм да эмансипация...
Они не поняли, сэр Смит вздохнул и сказал грустно:
– Женщины вдохновляют нас на многое великое... Они же мешают это творить. Так что будем радоваться, что нет их среди нас. Можно ехать с расстегнутой ширинкой.
Он загоготал, но в самом деле все чувствовали куда большую сплоченность, чем если бы в отряде были женщины, пусть даже хоть одна. Тогда все хорохорились бы, выпячивали грудь, сверкали глазами и то и дело старались проехать мимо ее повозки. Да и друг перед другом началось бы соперничество. Таких приходи и бери голыми руками.