«Магию нельзя творить просто так. Плата взимается за все. Абсолютно за всю магию. Платить надо за все. Абсолютно за все».
Глава 7. Дневник. Выполняя задание
Не знаю, о чем совещались в палатке у старосты, но разошлись они только под утро. Мы с Кайсой встали на рассвете, чтобы проверить улов, когда увидели выходящего из палатки старосты Григория. Понимая, что ничего мы не узнаем, о чем речь на этом совещании, я потянула подругу к морю. Кайса бурчала себе под нос и всем своим нахмуренным видом выражала недовольство столь ранним пробуждением. Признаться, я небольшой любитель вставать в такую рань, искать в предрассветных сумерках одежду и дрожать от утренней прохлады. Забыла добавить, продирать глаза и зевать от недосыпа тоже не относится к моему любимому времяпрепровождению. Все это окупилось, стоило нам только прийти на пляж и увидеть первые проблески восходящего солнца.
Еще секунду назад было темно и море от неба можно было отличить только по плеску волн. Все вокруг замерло в ожидании рассвета. И вот с первым отблеском солнца темнота отступает. Все освещается и приобретает четкие очертания. Оглянешься за спину — в джунглях еще царит ночь. Темнота еще отчаянно цепляется за деревья, листья, запутывается в корнях высоких деревьев. Но солнце, появляющееся на горизонте, прогоняет ее, привнося с собой ощущение тепла, гармонии и счастья.
Я и забыла, как это замечательно — встречать рассвет на природе. Не в городе и даже не в школе, где с самого раннего утра уже кипит жизнь и маги снуют туда-сюда. Здесь все иначе. Никто не мешает слушать шепот волн, рассказывающий только им подвластные тайны. Никто не торопит на занятия…
— Рид, ты чего застыла? — окликнула Кайса, нарушая волшебство момента.
— Рассвет.
— Вот уж не знала, что ты поклонница солнца, — усмехнулась подруга. — Никогда этого за тобой не замечала. Кто там поклонялся солнцу в старину?
— Майя, ацтеки, инки. До этого древние египтяне…
— Все, все. Вообще-то, это был вопрос риторический, — фыркнула Кайса.
— Да? Наверно, не проснулась. Просто рассвет — это всегда так волшебно и неповторимо, — попыталась я объяснить.
— Завтра будет новый рассвет и послезавтра тоже.
— Но ни один из них не будет таким же. Повторений нет. Завтра обязательно что-то уже станет другим. — Мы подошли к морю, волны почти касались наших ног. — Было бы просто здорово наслаждаться тишиной и…
— Медитировать, — снова перебила меня Кайса. — Тогда тебе надо топать в пещеру. Там точно никто мешать не будет. И силки проверять не надо.
Я тихо выругалась, но все же вынуждена была признать, что подруга права. Философия и прочие рассуждения вполне могут подождать. Правда, признавать это вслух я не собиралась.
— На пустой желудок много не надумаешь, — раздался за спиной голос Григория, а через мгновение он оказался рядом. — О какой это пещере вы только что говорили?
Отвечать ему не хотелось, так что я пошла к заводи, где Кайса уже вовсю проверяла ловушки для рыб.
— Эй, ты не ответила, — Григорий схватил меня за руку и попытался развернуть к себе.
— Значит, не хотела. Отпусти, — сквозь зубы произнесла я.
— Не надо меня злить, — глаза собеседника смотрели совсем не по-доброму. — Дружка рядом нет, так что, сама знаешь, всякое на острове может произойти.
— Что? — мои глаза, должно быть, стали огромными от удивления. — Ты мне угрожаешь?
— Нет. Предупреждаю. Мы должны держаться вместе. Мы же семья. — Григорий отпустил мою руку, в глазах у него промелькнуло сожаление.
— Рогов, — голос со стороны лагеря прервал нас, — Валентина ждет твоего отчета.
— Прихвостень, — тихо прошипел родственник и направился в лагерь. — Мы — семья, не забывай этого, — напоследок бросил он.
— Чего он хотел? — спросила Кайса уже чуть позже, когда мы заворачивали пойманную рыбу в листья пальмы.
— Кто? Григорий? — Подруга кивнула. — Напомнить, что мы — семья.
— Интересный у него метод.
Сказать на это было нечего, но спускать угрозу я была не намерена. Вот только промелькнувшее в его глазах сожаление не давало мне покоя. Это так было не похоже на Григория. Никогда не делает ничего просто так. Он во всех делах хочет извлечь выгоду для себя, завоевать и поднять свой авторитет в глазах других, быть первым во всем. Этому научила наша бабушка Агата. Она и меня пыталась так воспитать, но как-то не получилось. Бабушка считала, что виной тому была моя человеческая кровь. «Кому-то дано лгать, юлить и выкручиваться, притворяться, а кому-то — нет. Кто-то хочет этому научиться, а кто-то предпочитает держаться от всей этой „грязи“ подальше, — ответила тогда мама, а потом добавила: — Если надо, то жизнь научит многому».