Не хотелось думать, что будет, если меня здесь обнаружат. О том, как должны быть воспитаны юные Роговы, я наслушалась еще в детстве, потом в отрочестве, когда приезжала на каникулы в поместье. И в этот раз бабушка Агата не обошлась без нравоучительной лекции по поводу поведения подростков. Упреков и назиданий не было, еще бы, но было скучно сидеть и слушать одно и то же на протяжении получаса. Но такова бабушка. И никто не смел ей демонстрировать неуважение и высказывать возражение. Даже мама.
От мысли о маме я немного улыбнулась. Если кто и не станет ругать и делать трагедию от того, что мной подслушан разговор, так это Анна Рогова, моя мама. Она только усмехнется, растянет губы в чуть кривоватой улыбке и скажет, чтобы больше не попадалась с поличным, иначе не будет прогулок по Парижу, круассанов. А это было очень жестокое наказание. Через несколько дней мы вместе с мамой собирались уехать на пару недель в Париж, где в мире людей практически безвылазно жила прабабушка Зоя, самая старшая из семейства Роговых. Пребывание в мире, где магия была скрыта, всегда сулило приключения и новые впечатления, а потому я дорожу и жду с нетерпением путешествия в Париж. К тому же потом намечалась поездка в Италию, где работает мама. Она не может долго находиться вдали от лаборатории, где проводила разные магические эксперименты. Там же, в Италии, живет и лучший друг — Лука. Лукиани — главный напарник по приключениям в мире людей и магии. Он мне задолжал правдивый рассказ о том, что произошло за полярным кругом.
От воспоминаний меня отвлекли слова дедушки Сергея:
— Я же говорил тебе, что все будет. Ты не верила мне. — Я готова была поспорить, что дедушка хитро подмигивает жене. Он так всегда делал, когда хотел убедить кого-то в своей точке зрения.
— Нечего мне мигать, на меня это не действует. — Послышались размеренные шаги бабушки по комнате. — Надо признаться, меня удивило то, что произошло на острове во время их почти каникул. А ты знаешь, как трудно меня удивить.
— Да. Еще сложнее соответствовать твоим требованиям, будучи подростком. — После небольшой паузы дедушка Сергей тихо добавил: — Ты всегда была с ними строга и требовательна. Я бы даже сказал — сурова. Ты требуешь от Григория и Риджины намного больше, чем от их родителей.
— Ты не мешал мне.
— Да.
— И не возражал, когда мы обсуждали их план подготовки. Ты знал, что я права. Олег и Анна — наши дети, но они выросли и раскрыли свой потенциал. Они сами строят свою жизнь, мы ничего не можем изменить. Но с ними… — Я вся превратилась в слух. — С ними мы способны на многое. Мы можем помочь им, направить их.
— Да… — Задумчивость слышалась в голосе дедушки. — Риджина наглядно продемонстрировала всем и каждому, что именно она может. Да и Григорий проявил себя, хотя я ожидал от него большего.
Бабушка фыркнула и активировала свой магический браслет, это стало понятно по вибрации, которая тут же заполнила комнату. По коже пробежали мурашки.
— Ты так говоришь про него, потому что Григорий — мужчина. Будь на его месте девушка, ты бы думал иначе.
— Возможно. Но он — мужчина. И я действительно ждал, что именно он будет тем, кто приведет семью к вершине власти. Да и ты тоже так считала.
«Вот они, планы Роговых. Мужчины — вперед за властью, а женщины? Дома за книжками сидеть?»
Я так разозлилась, что заскрипела зубами. Одно дело догадываться, что ты не в основной команде, и другое дело — знать про это. Если бы я не показала свои магические силы, то так и оставалась бы на вторых ролях, а может, и на третьих, если бы у дяди с тетей еще сын родился.
— Согласна. Григорий всегда отличался трудолюбием и большими амбициями, к тому же он чистокровный маг. Что тут надо добавить?
Пришлось сжать зубы до боли. Даже дома мне никогда не давали забыть, что я — первая полукровка в семье. Нет, никто не обижал, не дразнил, за исключением детских лет, когда Григорий обзывал и подтрунивал надо мной, пока не видели взрослые. Но стоило только маме об этом узнать, как с двоюродным братом была проведена воспитательная беседа и все открытые нападки прекратились. Но были еще намеки, косые взгляды и усмешки. Я видела, как презрительно поджимала губы тетя Элиза, мама Григория, когда речь заходила о моем происхождении, об отце или о полукровках. Тетя хмурила свои тонкие и аккуратные брови, слегка морщила нос и кривила губы. От этого ее красивое лицо принимало выражение легкого омерзения или презрения.