Люк закрыт, но не задраен. Кларк приоткрывает его на пару сантиметров и заглядывает внутрь.
Каким‑то образом им это все же удается. Элис Наката и Джуди Карако переплелись друг с другом на крохотной койке. Их глаза беспокойно мечутся под сомкнутыми веками. Сонник стоит на страже рядом с ними, его щупальца тянутся к их телам.
Кларк позволяет люку с шипением захлопнуться.
«Ладно, все равно глупая была затея. И чего она такого знает?»
Хотя ей действительно интересно, сколько они уже вместе. Она даже ничего не заметила.
– Твой парень не явился, – передает Лабин. – Мы должны были добавить охладителя на «семерку».
Кларк вызывает топографический дисплей.
– Как давно?
– В четыре ноль‑ноль.
– Ясно.
Актон опаздывает уже на полчаса. Это необычно, сейчас он из кожи вон лезет, чтобы соблюдать пунктуальность, неохотно уступив Кларк ради групповых отношений.
– На сонаре его не вижу. Если только он не лежит где‑нибудь на дне. Повиси на связи.
Она выглядывает из рубки:
– Эй. Кто‑нибудь Карла видел?
– Он ушел не так давно, – отзывается Брандер из дежурки. – Кажется, у него работа на «семерке».
Кларк снова включает канал Лабина:
– Его здесь нет. Брандер говорит, он ушел недавно. Продолжаю искать.
– Ладно. По крайней мере, его трупный датчик не сработал.
Кларк не может понять, считает ли Лабин это хорошей или плохой новостью.
На краю зрения какое‑то движение. Она отрывается от экрана, в проходе стоит Наката.
– Нашла его?
Кларк отрицательно качает головой.
– Он был в медотсеке перед уходом. Вскрыл себя. Сказал, что чего‑то там подкручивает, улучшает…
«О господи».
– Сказал, что снаружи показатели растут, но подробно не объяснил. Сказал, покажет мне позже. Может, что‑то пошло не так.
Экран внешней камеры, вид снизу. Изображение мерцает, потом проясняется: на дисплее зубчатый круг света лежит на плоской илистой равнине, рассеченный острыми тенями причальных кабелей. На его границе распростерлась лицом вниз черная человеческая фигура, обхватив голову руками.
Лени врубает ближнюю акустику:
– Карл, Карл, ты меня слышишь?
Он реагирует. Голова поворачивается, смотрит на прожекторы; линзы отражают невыразительное белое сияние в камеру. Его трясет.
– Вокодер, – говорит Наката.
Из колонок несется звук, тихий, повторяющийся, механический.
– Похоже, заело…
Кларк уже в дежурке. Она понимает, что говорит механизм Актона. Понимает, потому что это самое слово снова и снова раздается в ее голове.
«Нет. Нет. Нет. Нет. Нет».
Никакой видимой двигательной недостаточности. Он сам смог вернуться; даже замер, когда Кларк пытается ему помочь. Сдирает с себя оборудование и без слов следует за ней в медотсек.
Наката дипломатично закрывает за ними люк.
Теперь он сидит на диагностическом столе с непроницаемым выражением лица. Кларк прекрасно знает процедуру: снять костюм, вытащить линзы. Проверить автономную реакцию зрачка, рефлексы. Уколоть, взять необходимые образцы: газы крови, ацетилхолин[26], гамма‑аминомасляная кислота[27], молочная кислота.
Она садится рядом с ним. Не хочет вынимать его линзы. Не хочет видеть, что скрывается под ними.
– Твои ингибиторы, – наконец выговаривает Лени. – Насколько ты сократил подачу?
– На двадцать процентов.
– Прекрасно. – Она пытается легонько его коснуться. – По крайней мере теперь ты знаешь предел. Просто восстанови подачу до нормы.
Он почти незаметно качает головой.
– Почему нет?
– Слишком поздно. Я перешел через какой‑то порог. Мне кажется… это уже необратимо.
– Понятно. – Она робко накрывает его руку своей ладонью. Карл не реагирует. – Что ты чувствуешь?
– Я слеп. Глух.
– Но это же не так.
– Ты спросила, что я чувствую, – говорит он по‑прежнему без всякого выражения.
– Вот. – Она снимает магнитно‑резонансный шлем с крючка.
Актон позволяет закрепить его на черепе.
– Если что‑то не в порядке, это должно…
– Что‑то не в порядке, Лен.
– Так.
Шлем передает данные на диагностический экран. Кларк обладает теми же медицинскими знаниями, что и все рифтеры, знаниями, вбитыми в мозг машинами, взломавшими ее сны. Но все равно голые данные ничего ей не говорят. Проходит почти минута, прежде чем система выводит заключительный анализ.
– Уровень синаптического кальция очень сильно понижен. – Она осторожно не показывает своего облегчения. – Ну это имеет смысл, я так полагаю. Нейроны слишком много работают и поэтому выдыхаются.
Он, ничего не говоря, смотрит на экран.
– Карл, это нормально, – Лени склоняется к его уху, держа руку на плече. – Это исправится само собой. Просто выставь нормальный уровень ингибиторов. Потребление пойдет вниз, запас восстановится. И никакого вреда.
Актон опять качает головой:
– Не сработает.
– Карл, посмотри на данные. С тобой все будет в порядке.
– Пожалуйста, не касайся меня, – говорит он, не двигаясь с места.
26
27