— Входи, Финнигал, — сказала она.
— Вы меня знаете, госпожа? — спросил он.
— Ты похож на отца — высокий, сильный, тот же свирепый взгляд, — ответила Ворна,
— Вообще-то говорят, что я похож на маму, — сказал Финнигал, усмехнувшись.
— Тоже верно. Чем я могу тебе помочь, солдат?
— Мне велели обратиться к человеку по имени Бэйн, чтобы купить мясо для беженцев. Знаю, что он ваш друг, и мне кажется, он лучше воспримет мою просьбу, если бы вы пошли со мной.
— Проходи и садись, — велела Ворна, — хочешь чего-нибудь выпить? Брагу или успокаивающий чай?
— Я бы выпил чай, — сказал Финнигал, отстегивая перевязь и снимая плащ.
— Тебе подсластить? — крикнула Ворна с кухни.
— Да, пожалуйста, люблю сладкое.
Она вернулась, подала кружку Финнигалу и села напротив.
— Бэйн — твой двоюродный брат. Тебе что, нужна помощь, чтобы с ним договориться?
— Мой отец его не любит, и хотя мы с Бэйном не встречались, я думал, что он может отказать мне из-за их вражды.
— Выброси это из головы, Финнигал. Бэйн никогда не заставит голодать детей из-за ссоры с Фиаллахом.
— Кажется, он вам нравится.
— Именно так. Его семья ужасно к нему относится. — Ворна увидела, как ожесточилось лицо Финнигала. — Не суди о нем, пока сам с ним не встретишься.
— Я никак о нем не сужу, я его просто не знаю, — ответил юноша, — леди Мирия утверждает, что он, как и говорит его имя, проклят. Несчастья будут преследовать любого, кто с ним поведется. Она сказала, что все незаконнорожденные — лживые и подлые предатели.
Что ж, я преклоняюсь перед ее суждением, — холодно сказала Ворна, — кажется, она знает о подлости и низости гораздо больше других.
Финнигал вскочил.
— Я пришел не для того, чтобы выслушивать оскорбления в адрес матери короля, — заявил он. — Так вы поможете мне с ним договориться?
— Нет, моя помощь тебе не нужна. Отнесись к нему с уважением, и ты получишь все, о чем попросишь. Но предупреждаю тебя, парень, не думай его оскорблять, не то дорого за это заплатишь!
— Меня учили уважать всех людей, — сказал Финнигал.
Тогда ты легко поладишь с Бэйном, — ответила Ворна. Финнигал поклонился, надел плащ и перевязь и вышел из дома. Оставшись одна, Ворна тщетно пыталась привести в порядок свои мысли и успокоиться.
Гвенхеффир росла тихой, спокойной девочкой, которая превратилась в скромную, застенчивую женщину. Казалось, она излучает покой и гармонию, и никто не слышал, чтобы Гвен кричала. Ребенком она была очень болезненной и трижды оказывалась на грани смерти. «Она не выживет, — говорили местные знахари, — у нее слишком слабо здоровье».
Невысокая, тоненькая, с темными волосами, подчеркивающими бледную полупрозрачную кожу, Гвен казалась очень хрупкой. Все, кто ее знал, удивлялись, что она родила трех здоровых мальчиков.
Гвен и маленький Оррин сидели у кровати Руатайна, а младший Бадраиг спал в колыбели рядом.
— Почему он не поправляется? — спросил Оррин, вглядываюсь в бледное лицо Руатайна, которое в свете фонаря казалось призрачным и влажным от пота.
— Думаю, он… скоро поправится, — сказала Гвен, обняла Оррина и поцеловала в лоб.
Оррин взял худую руку брата и стал крутить на его пальце кольцо из белого золота с лунным камнем.
— Оно скоро упадет, — заметил мальчик.
Гвен кивнула, и ее глаза наполнились слезами. Она глубоко вздохнула.
— Пора спать, малыш, — сказала она.
— Мам, я не хочу, — капризничал Оррин.
— Тогда просто немного полежи, а потом выйдешь и посидишь с нами у очага, — сказала Гвен и повела Оррина ко второй кровати.
Мальчик лег и накрылся одеялом.
— Не буду спать, — закапризничал он.
— Приходи к очагу, — проговорила мать, целуя его в обе щеки, затем поднялась, взглянула на Руатайна и вышла из комнаты.
Мирия сидела у огня, обернув плечи белой шалью. Гвен подошла к двери, обулась и потянулась за висящим на крючке плащом.
— Ты куда? — спросила Мирия.
— Хотела попросить Ворну осмотреть Руатайна, — кротко ответила Гвен.
— Мирия холодно взглянула на нее.
— Зачем? — спросила она. — Ее сын гораздо лучший целитель, чем она. Если уж он не смог вылечить мальчика, то зачем идти к Ворне?
— В любом случае…
— Она не друг нашей семьи, — резко сказала Мирия. — Я не желаю, чтобы ее приглашали в мой дом. И довольно об этом.