— Налей мне еще немного браги, — попросил Вик. Бэйн снова наполнил чашку, и ее содержимое исчезло еще быстрее, чем в прошлый раз.
— У тебя есть план?
Надеюсь, жители Трех Ручьев покинут деревню. Мы будем защищать их с тыла. Ввязываться в бой не станем, просто будем отбиваться, чтобы у нападающих кончились силы и провизия.
— Значит, никаких битв?
— Никаких битв, насколько это возможно.
Вик еще раз подтолкнул чашку к Бэйну, который тут же ее наполнил.
— А если тебя убьют, Бэйн, как я получу деньги?
— Я позабочусь, чтобы ты получил свою долю в любом случае.
— Значит, я должен верить тебе на слово.
— Правильно, Вик, а в качестве широкого жеста я дам тебе пять золотых авансом.
Бэйн отстегнул висевший на поясе кошелек и высыпал на стол содержимое. Пять золотых, весело звякнув, покатились по столу. Вик с минуту смотрел на них словно зачарованный, а потом сгреб. Четыре монеты тут же исчезли в кошельке, а пятую он попробовал надрезать кинжалом и пристально рассмотрел.
— Так мы договорились? — спросил Бэйн.
— Договорились. Мы будем защищать жителей Трех Ручьев пять дней.
К вечеру на ферме собралось еще более девяноста изгнанников, и к ним вышли Вик и коренастый Валиан. Затем появился Бэйн, облаченный в шлем и нагрудник, с двумя кинжалами на поясе. Взобравшись на стол, он обратился к бандитам.
— Все вы меня знаете, — начал он, — я — Бэйн. А еще вы знаете, что я пообещал два золотых каждому, кто будет сражаться рядом со мной на протяжении следующих пяти дней. Надеюсь, это никого не оскорбляет, ведь все вы — кельтоны, и я уверен, что многие и бесплатно защитили бы женщин и детей от воинствующих дикарей. Деньги я предлагаю по той простой причине, что король тоже платит своим солдатам. Так что следующие пять дней вы все — солдаты-риганты. Так что не стоит презрительно отвергать то, что я предлагаю, ведь это — честный заработок! Мы выступим за два часа до рассвета.
Бэйн спрыгнул со стола и пошел к дому.
Грифф ушел следом за ним.
— Прекрасные слова, — похвалил он, — однако большинство из них не пошевелятся, чтобы помочь собственной матери, если та не заплатит.
Бэйн ухмыльнулся и вошел в дом, где ждала Исваин.
— Значит, теперь вы — солдаты короля? — с жалостью в голосе спросила Исваин,
— Грифф останется здесь, — сказал Бэйн, — чтобы расселить прибывших из Трех Ручьев беженцев.
— Что? — взревел Грифф. Глаза Исваин метали молнии.
— Как ты смеешь оскорблять его! — прогремела она. — Я сама позабочусь о беженцах, мне помогут женщины из лагеря Лорки. Ты не унизишь Гриффа, оставив его здесь.
Бэйн поднял руки.
— Простите меня, — проговорил он, — я не собирался никого оскорблять. Я буду счастлив, если Грифф отправится со мной. Просто я подумал…
Что ты подумал? — зло переспросил Грифф. — Назови хоть одну причину, по которой я предпочел бы остаться?
Бэйн поймал взгляд Исваин и понял, что она боится. Если Грифф узнает, что она просила Бэйна не подвергать его опасности, то разозлится еще больше.
— Я думал, — осторожно начал он, — что на кого-то нужно оставить ферму и скот. Не хотелось просить тебя, Исваин, ведь ты заслуживаешь гораздо большего, — я не собирался обижать тебя, поверь, приятель. Я очень рад, что ты пойдешь со мной.
— Да ничего страшного, — ухмыляясь, сказал Грифф, — пойду наточу свой меч.
— Ты неправильно понял то, что я пыталась сказать тебе утром, — мягко проговорила Исваин. — Я не хочу, чтобы ты рисковал жизнью Гриффа без цели. Он — мужчина сильный и добрый и обязательно поможет спасти женщин и детей.
— Я принимаю твое замечание, — успокоил ее Бэйн.
— Просто постарайся вернуть мне его живым, — попросила Исваин. — За ферму и беженцев не беспокойся, я как следует о них позабочусь.
Бэйн подошел еще ближе.
— У меня к тебе еще одна просьба, — тихо сказал он. — В первом амбаре есть ящик с вещами, что я привез из Города, под ним, на глубине примерно двух футов; я зарыл золото. Если я не вернусь, вырой его и раздай каждому, кто останется в живых, по два золотых. Остальное, но останется совсем немного, можешь взять себе.
— Ты доверяешь мне целый ящик золота? — переспросила Исваин.
— Конечно, — с улыбкой ответил Бэйн.
— Ах, Бэйн! — воскликнула она, целуя его в щеку. — Иногда ты такой дурак, но я все равно тебя люблю.