- Но в этой секунде итог всех лет нашей работы здесь... - Он помедлил: - Мы еще не можем дать ответ.
Анна снизу позвала: уже пора идти, служащие в конторе.
- Как она? - спросил Зорге.
- Тревожится, - ответил Клаузен. - Хочет домой.
- Остался последний рывок.
- Ты говоришь так каждый год, Рихард... Ну, я пойду.
- Ты-то сам как?
- Мне что? Я - солдат... Хоть и без погон.
Рихард проводил Клаузена до двери. Анна не удержалась:
- Ты плохо выглядишь.
- Ерунда, - махнул Рихард рукой. - Не вешай нос, Анна.
Когда они ушли, начал собираться и он. Первым на этот день у него был намечен визит в Дом прессы на Гиндзе, где он должен встретиться с Вукеличем.
В кабинете агентства Гавас стены увешаны рекламными плакатами и картами. Флажки на картах, как в каждом учреждении Токио, да и, пожалуй, во всем мире, обозначали положение на фронтах Второй мировой войны. Стрекотал телетайп. Вукелич кричал в телефонную трубку:
- Париж? Париж?.. Мадам, куда, к дьяволу, девался Париж? А, будь оно проклято, разъединили!
Он бросил трубку, подбежал к телетайпу, сорвал ленту и тут только увидел вошедшего Зорге, распростер для объятий руки и приказал находившейся в этой же комнате миловидной девушке:
- Теперь меня ни для кого нет. Я занят, умер, ушел завтракать.
- Понятно, мсье, - отозвалась она и прикрыла дверь.
Зорге проводил девушку взглядом:
- Откуда она у тебя?
- Беженка из Парижа. С рекомендательным письмом от моего патрона.
На всякий случай Рихард посоветовал:
- Будь осторожен, Бранко.
Вукелич улыбнулся. Потом стал серьезным:
- Что-нибудь есть оттуда?
Рихард кивнул:
- Только одно: да или нет? Какие новости?
Бранко протянул ему последние сообщения. Агентство Рейтер передало: в ночь на 4 октября английские самолеты бомбили доки в Дюнкерке, Роттердаме, Антверпене и Бресте. Из Нью-Йорка сообщали: в четырехстах пятидесяти милях от Ресифе танкер "Уайт" торпедирован немецкой субмариной. Аccoшиэйтeд Пресс информировало о гитлеровском терроре в Чехии и Моравии. Стычки с оккупантами в Норвегии... Рост недовольства в Италии...
Зорге отложил листки:
- Весь мир... Чудовищный шабаш!
- А вот послушай! - Бранко начал с волнением читать: - "Ширится партизанское движение в Югославии. Партизаны напали на офицерский дом. Убиты и ранены двадцать два немецких офицера. В Чачаке взорван арсенал. В Крагуеваце уничтожен военный поезд...". Они тоже борются!
Рихард обнял товарища.
- Слушай дальше: "В Загребе взорвана центральная телефонная станция. Убиты сорок усташей*...". В Загребе...
Рихард подошел к окну.
- Так да или нет? Этак можно сойти с ума. Ты понимаешь, какая ответственность? А если мы что-нибудь не учли? Будем терпеливы. И взвесим все. Но прежде скажи: ты не замечал вокруг себя чего-либо подозрительного?
- Нет, - легко отозвался Бранко. - Если не считать шпиков. Как только ухожу - они переворачивают здесь все вверх дном.
- Я серьезно. Ты знаешь, как они поступили с Джеймсом Коксом... Ладно, не будем запугивать друг друга. - Зорге перешел к делу, ради которого и пришел сюда: - Мне необходимо, чтобы ты узнал, какой информацией располагают английское и американское посольства о запасах горючего в Японии. Я думаю, что у империи нет больших запасов, особенно у сухопутных войск. Следовательно, к затяжной войне на континенте Япония не готова. А замедление темпов наступления гитлеровцев на Восточном фронте показало, что и здесь война будет не молниеносной... Сможет ли японская экономика выдержать затяжную войну?
Вукелич широко улыбнулся:
- Я восхищаюсь тобой, Рихард! Трескотня, барабанный бой, "ось", "братья"... А все решают цистерны с нефтью!
Зорге покачал головой:
- Не совсем так. Но у японцев, кажется, хватает осторожности... На днях, сообщил Одзаки, министры и генералы вновь обсуждали вопрос о войне против России.
- Что ж они решили?
- Самый ярый сторонник войны - командование Квантунской армии. Но генералы не хотят воевать зимой. Принц Коноэ поддержал стратегов от военно-морского флота, которые требуют направить войска на юг.
- Это же ответ на вопрос Центра!
Зорге снова покачал головой:
- Сегодня министры и генералы решили одно, а завтра могут решить другое.
- И все же ответ почти что в наших руках. Эх, Рихард, надо было тебе стать дипломатом!
- Нет. Если бы не было на земле фашизма, я занялся бы историей, наукой...
* У с т а ш и - члены хорватской фашистской террористической организации, существовавшей в Югославии в 1920-1940-х годах.
Вукелич оглядел свою комнату:
- А я все равно остался бы журналистом. Люблю готовить эти самые скоропортящиеся продукты - новости. Люблю суету, стук телетайпа, пресс-конференции. И даже телефоны, дьявол их возьми! Они всегда трещат, когда не надо!
- А я всю жизнь мечтаю о тихом кабинете. Чтобы не было никаких звонков. Столько начатого и не законченного!.. Если когда-нибудь моя мечта осуществится, выброшу телефонный аппарат в окно. - Он усмехнулся. - А еще я, Бранко, мечтаю о доме... Как твой малыш? Растет?
Бранко расцвел:
- Чудо! Уже два зуба! Вчера как цапнул меня за палец!
Рихард грустно улыбнулся:
- Ему уже месяцев семь?
- Шесть месяцев и восемнадцать дней. Погоди, позвоню жене.
Он набрал номер. Рихард отошел в сторону - не стал слушать их разговор. Вукелич повесил трубку, повернулся к нему:
- Ёсико просит, чтобы мы на воскресенье поехали к морю. Уже какую неделю я все обещаю и обещаю... Завтра надо бы... Отпустишь?
- Если не будет ничего срочного.
Бранко задумался. Потом спросил:
- Как думаешь, кем станет мой юнак, когда вырастет? Хочу, чтобы журналистом. Или ученым.
Зорге похлопал его по плечу:
- Так и будет, Бранко... Ну, мне пора. Жду твоей информации. Когда получу - можно съездить к морю...
Начал стучать телетайп. Вукелич подошел к аппарату, стал следить за печатающимся текстом. Оживление словно смыло с его лица.
- Что? - насторожился Зорге.
Бранко сорвал лист с барабана, протянул его Рихарду. Это официальное сообщение агентства ДНБ: германские войска вступили в город Орел.
- Да или нет, Рихард?
Зорге стоял молча, потом резко повернулся. В дверях столкнулся с француженкой. Бранко прислушивался к его удаляющимся шагам.
- Вы чем-то взволнованы, мсье?
- Ничего, Николь... Что там у вас?
- Обзор утренней токийской прессы, мсье.
Девушка подошла к нему вплотную:
- Я хочу поговорить с вами.
- Слушаю. - Он вымучил легкую улыбку: - Вам понравился мой друг доктор Зорге?
- Терпеть не могу таких высокомерных. Вы нравитесь мне в сто раз больше.
Бранко усмехнулся:
- Странный у вас вкус. Так о чем разговор?
Девушка медлила. Потом решилась:
- Вы... вы можете все бросить и немедленно уехать?
- Куда и зачем?
- Это не ваша забота, - сказала она. - Мы уедем вместе.
- Взбалмошная девчонка! Что это за причуда?
Но француженка говорила серьезно:
- Уедем завтра же. Иначе будет поздно. Согласны? Да или нет?
Он поправил очки:
- Сакраментальный вопрос. Ну, на это мне очень легко ответить: конечно нет. Даже если сейчас разверзнется пропасть в преисподнюю.
Она устало опустила голову:
- Вы пожалеете об этом.
- Не надо, Николь. - Он, как маленькую, погладил ее по щеке. - Что бы ни было - жизнь прекрасна.
Николь порывалась что-то сказать ему, но сдержалась - и в слезах выбежала из комнаты.
* * *
Рихард едва успел вернуться домой, как позвонили из посольства: доктора Зорге незамедлительно просили прибыть к генералу.
Отт в мундире и при всех регалиях стоял у карты и передвигал флажки.
- Здравствуйте, господин посол.
Генерал обернулся:
- Сколько раз просить тебя, Рихард! Для тебя я просто Ойген - когда мы тет-а-тет, разумеется.
Рихард поклонился:
- Благодарю. Но этот мундир! Чем вызвано такое нарушение этикета?