- Быстрые... Сильные... Страшные... Ужасные... Крепкие... - сорвались в многообещающих эпитетах самые впечатлительные - Отвёртка, Фиалка и Гермес.
- Ну?! - повернулись мы с Мишаней к "крепкому орешку", Мурло.
- Согласен.
- Опа! - хорошо хоть ближе к сиденью находится задница, а то б и лица разбили. - Всё так плохо?
- Где-то я уже слышал этот вопрос, - поехидствовал я.
Мурло пожал плечами.
- Гады действительно физически превосходят человека. Они... - задумчиво поднял глаза, - более совершенные бойцы. Выносливые, подвижные, терпеливые, опасные. Единственное преимущество человека, - он усмехнулся, - это скорость на прямой дистанции. Поэтому, - глянул на карту, - пока вижу два варианта действий: либо идти вправо, так сказать, ближе к кухне - там коридоров изобилие, и они запутанней, либо влево - к Арсеналу, хоть там пространства и поменьше, зато оно хорошо охраняется и при пересечении границы... - он многозначительно посмотрел на меня, - возможны различные непредвиденные ситуации.
Вот оно! Хорошая идея, надо обмозговать... И в сердцах сплюнул - нас ведь наверняка прослушивают, просматривают и в задницу... Ну, как можно тут что-то спланировать?! Спокойно. Неразрешимых задач не бывает.
- А откуда они вообще в Замке взялись? - решил я сменить тему. - Это ведь... инопланетяне? - полуутвердительно уточнил я.
- Но мы ведь тоже с разных планет? - недоумённо и вопросительно пропищала Фиалка.
- На людей они не похожи, - расхрабрился Гермес. - Они такие - во! и во! - добавил себе массы в ширь и ввысь и скорчил страшную рожу.
- Понятно, - по инерции бросил я, глядя в стол и пытаясь обсосать наметившиеся идеи. - Вернее, ничего не понятно, - поднял глаза.
Гермес виновато пожал плечами.
- Говорят, гады появились уже командой и участвовали в какой-то игре и то ли проиграли - и остались, то ли выиграли - но остались. И с тех пор зависли в Замке. - Мурло почесал нос. - На моей памяти их никто не победил. А имя, - уголки его губ дёрнулись вверх, - им тоже дал землянин.
- Интересно. - Тему появления землян в Замке было бы неплохо исследовать. Но потом... Если получится. А сейчас меня заинтересовало совсем не это в речи Мурло. - Есть у них какие-то слабые места, точки выключения, рычаги тормозов, стоп-краны или кроме как бетонной плиты на голову нет слабых мест?
Все пожимали плечами, переглядывались.
- По-моему, они не очень хорошо относятся к воде, - неуверенно протянул Отвёртка.
- Я тоже об этом слышала, - подтвердила наличие очередной утки Фиалка.
Мурло поиграл желваками.
- Это мы можем выяснить только опытным путём.
- А может просто они не любят мыться? - хохотнул Мишаня. - Общение с Мойдодыром хуже овсяной каши и рыбьего жира. А мы тут планы строим, как утопить их в луже... Хотя откуда здесь лужи? - растерянно произнёс. - Здесь даже дождика не бывает, - помрачнел он.
- А ну отставить депрессию, пессимизм и прочих не домашних животных! - воскликнул я командирским голосом, вставая из-за стола и убирая камешек - схему в карман. - Даю установку на непобедимость и здоровый детский сон. Разойдись! И не забудьте! - крикнул вдогонку. - Когда будете уши откручивать и хоботы отшибать своим розовым слонятам, попробуйте подумать над нашей проблемой - вдруг кого-то осенит. Упадёт на голову апельсин, и он завяжет с цитрусовыми. Зато до конца жизни будет улыбаться.
- Эй, заканчивай уже пустоту сокрушать! - крикнул от двери моей спальни - кабинета - зала заседаний и столовой Мишаня, и я с удивлением констатировал, что меня никто не слушает - некому (у Мишани же выработанный иммунитет на мои словоизвержения). - Глянь, кто к нам пожаловал. - Я подошёл к нему.
Лиза собственной персоной мило улыбалась нашему Грише, который ей рассказывал нечто занимательное. Рука при этом его лежала на талии девушки с компасной стрелкой строго на юг - в мягкие и тёплые края.
- Как ей не стыдно! - возмутился Мишаня, а я с удивлением наблюдал его покрытую пятнами физиономию - явный признак ревнивого самца-собственника. - Будто ей мало этого плешивого! - сердито прошипел герой-любовник.
- Может действительно мало, - флегматично пробормотал я сам про себя.
- Опа, смотри, - оживился он.
Мимо сладкой парочки проплыла Фиалка, и девушки довольно выразительно окинули друг друга взглядами. Это можно было бы сравнить со смотринами перед боем супертяжеловесов - профессионалов, только здесь не было неприязни и ярости, агрессии - или каких-либо иных отрицательных эмоций, исключительно один холодный профессиональный интерес и возможно... уважение одного мастера к другому.
- Во дают, - восхищённо прошептал я.
Иной раз так сложно по одной только синей роже признать заслуги собрата-алкоголика.
А бывает капающая изо рта слюна - явный признак переработки - вызывает к нашему делу, вернее к некоторым его апологетам вполне заслуженное отвращение. Хотя, если разобраться, тот же кондуктор в общественном транспорте в конце рабочей смены, профессор после пяти пар общения со студентами или работница борделя под утро тоже вряд ли выглядят симпатично.
- Лизонька, ты в гости? - сладко пропел Мишаня - я не удивлюсь, если в его голосе не было ни капли иронии.
Девушка встрепенулась, личико озарилось очаровательной - и совершенно невинной (как ромашка, трижды опылённая трудолюбивой пчелой) - радостью, что-то бросила опьянённому вниманием Грише (и куда смотрит Фиалка? - саркастически подумал я) - скорее всего обещание продолжить разговор в другой раз... в более интимной обстановке и порхнула в нашу сторону.
Сказать по правде, я пытался определить своё отношение к Лизе, этому милому порочному ребёнку. Возможно я бешусь оттого, что она не залезла ко мне в штаны? Больно надо!.. Но ведь могла хотя бы попробовать! Короче, определился: она - симпатичная, а её поведение - довольно занимательное кино, но не ускоренные курсы актёрского мастерства на кастинг роли Казановы.
- Привет, Ричик, - прочирикала, промчавшись мимо меня, словно остужающий ветёрок, тонкие пальчики легонько коснулись щеки. Мне вскружило голову ароматом свежего, молочного девичьего тела, с тихой завистью (исключительно белой) я наблюдал, как Лиза, радостно пискнув, запрыгнула на Мишаню, обвив его руками и ногами и смачно впившись поцелуем. Мой дружбан, съевший на взаимоотношениях с женщинами не только собаку, но и кошку, использовал тактику пассивного несопротивления. Хотя я не думаю, что при столь интенсивном лизином ёрзаньи он отделается ролью стороннего наблюдателя.
Я смущённо отвернулся и кашлянул.
Мишаня нехотя отжал от себя девушку, и строго поинтересовался:
- Ну что, предательница, пришла полюбоваться нашим бедственным положением?
- Наслышана, наслышана... - совсем не грустно улыбнулась, а Мишаня скривился, как от зуба мудрости, пробивающегося в щеку. - Ну что вы! - даже возмутилась. - Я в вас верю! Знаете, как за вас болею! - воскликнула с энтузиазмом. - Что аж живот начал болеть... - смутилась.
- Так ты пришла поболеть? - хитро прижмурился Мишаня.
- Нет, - посерьёзнела девушка, - я по делу.
Мишаня оторопел.
- По... какому делу? А... как же я?
- Мишанечка, дорогой, - Лиза нежно провела ладошкой по его руке и заглянула в лицо, как утреннее солнышко в подвальное помещение. - Нет сейчас возможности у меня поговорить о том, о сём, потрещать, потренькать в непринуждённой обстановке, как-нибудь в другой раз... - закончила тихо, виновато, и даже как-то отчаянно.
Это был удар. Ниже пояса. Гормоны, небось, уже вышли в поход... попробуй их теперь вернуть обратно в гараж! Эх, гады, держитесь! Произойдёт насилие над пацифизмом!
- А что ты хотел! - вдруг сердито заявила, отстранившись. - Сам затащил меня, практически сбагрил в руки... этого, как его?.. Владимира Ильича Бланда, - её глаза подозрительно покраснели. - Который, не скрою, - мимоходом добавила, - мужичонка ещё очень и очень, резвый, но... - воздела палец, - взамен потребовал... верности... - Мишаня и краснел, и бледнел, и гневно выпячивал губы, и в растерянности прикусывал язык. - Я конечно ничего не обещала, - тут же успокоила Лиза. - Но недельку было бы некрасиво не потерпеть... - всё-таки добила.