Печатается по изданию:
Jane Penrose
Rome and Her Enemies
An Empire Created and Destroyed by War
Перевод с английского Ольги Шмелевой Оформление М. Горбатого
Пенроз Дж.
Г125 Рим и его враги. Карфагеняне, греки и варвары / Джейн Пенроз; [пер.
О. Шмелевой]. — М: Эксмо, 2008. — 296 с.: ил. — (Военная история человечества).
УДК 355/359 ББК 63.3(0)
О Osprey Publishing Ltd. 2005.
First published in Great Britain in 2005,
by Osprey Publishing Ltd, Midland House, West Way,
Botley, Oxford, OX2 0PH. All rights reserved.
О О. Шмелева, перевод с англ., 2007
© ООО «Издательство «Эксмо>, издание на русском языке, 2008
ISBN 978-5-699-24680-9
ПРЕДИСЛОВИЕ
Том Холланд 6
ЧАСТЬ 1 14
РАННЯЯ РЕСПУБЛИКА
753-150 гг. до н.э.
ЧАСТЬ 2 86
ПОЗДНЯЯ РЕСПУБЛИКА
150-127 гг. до н.э.
ЧАСТЬ 3 166
РАННЯЯ ИМПЕРИЯ
27 г. до н.э. - 235 г. н.э.
ЧАСТЬ 4 228
ПОЗДНЯЯ ИМПЕРИЯ
235-500 гг. н.э.
ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА 294
ПРЕДИСЛОВИЕ
Том Холланд
Рим был величайшим хищником Древнего мира. Римская цивилизация, жестокая и грозная, пугающе похожа на наш собственный мир, и в то же время она чрезвычайно, удивительно чужда нам. Это напряжение между знакомым и неизвестным лучше всего объясняет ту колдовскую притягательность, которую до сегодняшнего дня сохраняет для нас Рим. Что же, в конце концов, может сравниться с драмой Римской империи? Знаменитые слова, которые Гиббон отнес к ее гибели, могут в равной степени хорошо описать полную параболу ее тысячелетнего расцвета и упадка: «вероятно, величайший и самый ужасный этап в истории человечества».
Лежащая в ее основе тайна так же глубока, как любая другая в прошлом человеческой цивилизации. Каким же образом римляне совершили это? Каким образом один город, который зародился как небольшая община угонщиков скота, расположившаяся среди топей и холмов, закончил тем, что повелевал империей, простиравшейся от болот Шотландии до пустынь Ирака? Грубые факты этого возвышения до положения сверхдержавы так прочно внедрились в наши представления, что, возможно, мы перестали в полной мере осознавать поразительный размах Римской авантюры. Вергилий, великий поэт, воспевший достижения своего народа, видел в этом выполнение миссии, возложенной на него богами. «Вот тебе, римлянин, будет искусство, - писал он в знаменитых строках, - державно народами править, им устанавливать мир, покоренных щадить и укрощать непокорных». Неудивительно, что враги Рима были склонны интерпретировать побуждения Рима несколько иначе. «Поджигатели войны, действующие против каждого государства, народа и монарха под солнцем», - высказался Митридат, азиатский царь I в. до н.э., посвятивший свою жизнь сопротивлению посягательствам Римской империи. «Они имеют одно постоянное побуждение - глубоко укоренившуюся жажду власти и богатства». Разумеется, так было всегда: оплот мира для одних представляется другим в качестве жестокого агрессора. Однако оба - Вергилий и Митридат, хотя и могли иметь глубокие разногласия относительно характера римской власти, не испытывали ни малейшего сомнения по поводу того, что сделало эту власть возможной.
Истинный талант Рима был талантом завоевателя. Возможно, другие народы превосходили римлян в искусствах, в философии или в изучении небесных светил, но не было равных римским легионам на поле битвы. Величие Рима было завоевано и поддерживалось, прежде всего, благодаря военному гению.
Судьба проявляется уже в самом ее начале. В конце концов, город был основан человеком, который, подобно дикому зверю, пил из сосцов волчицы. История Ромула, вскормленного волчицей, всегда вызывала смущение римлян, так как в обычае врагов, шокированных дикостью легионов, было осуждать Рим как «город волка». Образ римлян как породы убийц, вынюхивающих жертву и наслаждающихся сырым мясом, - яркая иллюстрация того впечатления, которое этот беспокойный народ мог производить на своих соседей и того ужаса, который он внушал. Недаром глаза у римлян красные - цвета войны, цвета внутренностей, цвета крови.
Однако очевидно, что, хотя гнет насилия всегда присутствовал в римском милитаризме, такая кровожадность ничего бы не значила без одновременного сохранения самообладания. В римских легионах не могло быть места для тщеславия, не подчиняющегося дисциплине. Когда солдат сражался, он делал это не для себя, а для всей армии в целом. Долг и сплоченность строя значили все. Действительно, в течение столетия после изгнания в 509 г. до н.э. последнего царя и установления республики римляне сражались, чтобы осуществлять эти принципы. Испытывая социальные потрясения, они не смогли обратить свои хищные инстинкты против соседей. Все изменилось в 390 г. до н.э. Республика пережила целительное и ужасающее унижение. Нахлынувшие орды галлов, полностью истребившие римскую армию, вторглись в Рим, безжалостно разграбив город. Этот эпизод более чем что-либо другое закалил душу римлян и превратил Рим в самую ужасную военную силу. С этого момента Республика приняла решение больше никогда не допускать поражения, бесчестия и оскорбления.