Это было грубо продемонстрировано в III в. н. э., когда легион за легионом осознал, что награды, возможно, гораздо более богатые, чем жалованье мирного времени, можно получить, содействуя интересам соперничающих цезарей. В то же самое время, когда римский мир сотрясали гражданские войны, еще более кровопролитные, чем те, что разрушили Республику, приняла угрожающие размеры новая катастрофа. В Персии враг впервые появился в лице династии Сасанидов, представляющей прямую угрозу для римских владений на Востоке. В 260 г. престарелый император Лициний Валериан был захвачен в плен. Несчастный пленник, все еще облаченный в императорский пурпур, остаток жизни прослужил персидскому царю подставкой, чтобы взбираться на лошадь. Когда Валериан, измученный своим унижением, в конце концов умер, с его трупа содрали кожу и набили соломой.
Возможно, это был убедительный символ окончательного упадка Империи. Так могло бы казаться, однако римский порядок, восставший из могилы, возродился в IV в. на новом и прочном фундаменте. Конечно, Империя заметно отличалась от той, что была три века назад. В то время как Август, «этот тонкий тиран», стремился скрыть истинные основы своей власти, такие императоры, как Константин и его последователи, правили как откровенно военные диктаторы. Сила, которая когда-то располагалась далеко от границ, теперь вместо этого обосновалась далеко от Рима, среди военных крепостей, протянувшихся вдоль внешних границ Империи. В некотором смысле весь римский мир превратился в один военный лагерь, автократию крови и стали. Безопасность Востока и паритет с персами постепенно были восстановлены, но за мучительную цену. Было подсчитано, что затраты на военные расходы в IIHIV вв. н.э. выросли приблизительно на 40%. Неудивительно, что налогами обкладывали со всех сторон. Граждане Рима были обобраны до нитки. Вся государственная машина была подчинена требованиям армии. В свое время, в ранние дни величия Рима, только те, кто владел собственностью, могли служить в армии. Теперь, по горькой иронии, Империя сама должна была платить солдатам.
Но что могло случиться, если выплаты становились невозможными? В 378 г. в Адрианополе римская армия Восточной империи потерпела от готов поражение, которое современники оценивали как катастрофу, сравнимую с резней при Каннах. В войне против Ганнибала Республика, конечно, ценой огромного напряжения, собрав все силы, смогла призвать новые легионы и решительно, год за годом, устраняла опасность. Однако через пять лет после Адрианополя даже опытный приверженец империи должен был признать, что «целые армии исчезли, подобно тени». До конца Империи было еще далеко, но Адрианополь показал, как можно поставить ее на колени. Готы, обосновавшись на территории бывших римских провинций и разграбив центр страны, а в 410 г., ко всеобщему недоумению, даже сам Рим, упорно уничтожали те основы, которые приходила защищать римская армия. Без изобилия не могло быть налогов, без налогов не могло быть армии, без армии не могло быть изобилия. Запертая в порочном круге, Западная Римская империя с поразительной и тревожной скоростью неожиданно начала распадаться на части. По подсчетам, с 395 по 420 г. Рейнская армия потеряла почти две трети своих полков. В 451 г., когда западная римская армия одержала свою последнюю великую победу в битве против Аттилы и его гуннов на Каталаунских полях, она могла сражаться только в союзе с бургундами и вестготами. Через двадцать пять лет сама Империя, во всяком случае ее западная часть, перестала существовать. Вместе с ней навсегда исчезли самые победоносные вооруженные силы в истории. Так было с начала и до самого конца: история римской армии была историей самого Рима.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
РАННЯЯ РЕСПУБЛИКА 753-150 гг. до н.э.
Могущественные италийские соседи Рима постоянно соперничали из-за земли, торговли и военной добычи.
Союзы создавались и разрушались, так как каждый город-государство боролся за выживание и господство. Величайшие союзники Рима могли быстро превратиться в самых опасных врагов.