Эудженио Коруги, ставший почти что персональным стилистом Кристины и её близким другом, привык к этому, считая нормой. Поэтому сейчас он внутренне насторожился, наткнувшись на что-то непонятное: Кристина казалась не только нефотогеничной, но даже совсем некрасивой. Так себе, принарядившаяся хорошенькая девчонка.
"У крошки явно нелады с настроением", - подумал Джено, решив призвать на помощь всегда удачно разряжавшую напряженность Ненси.
Семейство Коруги - Эудженио, его жена Ненси и двое сыновей четырех и восьми лет стали близкими друзьями русской девушки, так и не сдружившейся со своими коллегами-манекенщицами. Даже теперь, в Рождество, Кристина приехала именно в их дом - всегда гостеприимный, немного безалаберный и абсолютно не светский. Здесь можно было есть, сидя в кресле, ставить блюдечки и бокалы прямо на ковер, не думая о том, что при этом подумают окружающие.
- Фу, убери эту кислятину! - Ненси взяла у Кристины бокал с нетронутым белым вином и обняв её за плечи, обратилась к мужу, - Джено, дорогой, нам нужен вкусный глинтвейн со всякими твоими колдовскими приправами. Девочка, по-моему, просто заледенела, смотри, свернулась, как кошка на снегу.
- Прости, Ненси, мне сегодня не везет. И настроение странное - будто я здесь и не здесь... Дрожит что-то внутри, как перед экзаменом по физике. Мне эти ужасы до сих пор снятся.
- Прекрати! - Ненси слегка встряхнула девушку и строго посмотрела ей в глаза. - Сегодня никто ничего не должен бояться. Поняла?
- О'кей. - Кристина расправила плечи и потянулась, закинув голову, так что волна шелковистых волос упала за спину, золотясь как крылья ангела. Джено, тащи свое фирменное зелье и включи музыку. Что-нибудь старомодное, сентиментальное - Джо Дассена, Мильву, Кутуньо... Завтра у меня отвратительно шумная тусовка во дворце Тинтури: бал, лотерея, ужин и тому подобное. Лысины и бриллианты - все сверкает, дамы делают загадочные лица и все про всех знают. Чувствуешь себя как под рентгеном.
- Ты будешь в компании милейшего Стефано Антонелли и твоей забавной подружки? - спросил Джено, подавая дамам бокалы с дымящимся напитком, распространяющим запах гвоздики и апельсина.
- Вот уж нет. Весь город знает, что наш скромный герой проводит праздник в уединении на вилле "Тразименто". Он избегает светских визитов, любит посидеть с удочкой в маленькой лодочке...
- Бог мой, какая идиллия! Король слухов и любимец общественного мнения, "золотой Стефано" прячется от общества в маленькой лодочке! - Ненси всплеснула руками. - А скажи, Кристи, какая часть слухов ближе к истине, он святой или мафиози?
- Я плохо разбираюсь в тех и других. По-моему, он просто ненормально хваткий и способный человек с отличными исходными данными - происхождением, доходным фамильным делом... И удачно приумноженным капиталом. Причем, без грязных афер и махинаций. Да, да, не смейтесь! Считаете, что истории о добреньком Антонелли рекламный трюк? Ничуть. Хотя бы для меня Стефано добрый гений. И абсолютно бескорыстный, можете поверить.
Никто не возразил, не зная как комментировать болезненную для Кристин тему - дружбу с одним из богатейших людей страны, вспыхнувшую внезапно и основанную лишь на симпатии благородного синьора к юной иностранке.
- Ладно, оставим старика в покое. Где ваши бандиты? - Кристина поднялась, услышав свое любимое "Tango italiana", бывшее шлягером лет двадцать-тридцать назад. - Зовите малышей под елочку. Тетя Кристина исполнит танец о неумирающей страсти.
Выпорхнув в центр комнаты, она сбросила туфли. В пестром блеске елочных огней и мерцающем свете камина вытянувшаяся гибкая фигура казалась почти бесплотной, сотканной из той искристой, пьянящей субстанции, которую называют праздником. Приведенные няней дети притихли в дверях. "Итальянское танго, ах, это сладкое танго...", - пела Мильва. Втянув в центр комнаты мальчишек. кружила девушка в красном. Сквозь летучий флер музыки гулко и мерно большие часы пробили одиннадцать раз. Кристина застыла, будто её неожиданно окликнули и выключила магнитофон.
- Все. Представление окончено. Голова идет кругом. Что ты там подмешал в глинтвейн, рыжий кудесник? - бросила она Джено, рухнув в глубокое кресло. И тут же спросила: - Можно включить телек? В этом выпуске новостей должны показать нашу работу.
- Я и сам хотел предложить, - сказал Эудженио, переключая бубнящие на разные голоса программы.
Кристи, сидевшая в пол-оборота к телевизору, вдруг резко обернулась, выхватила у него из рук дистанционное управление и прибавила звук. Ее округлившиеся немигающие глаза впились в экран.
Ворвавшийся в гостиную шум показался оглушительным - сквозь завывание сирен, окрики полицейских, чьи-то тревожные восклицания звучала торопливая скороговорка комментатора криминальных происшествий Боба Сандрюса: "Остановивший машину человек выстрелил в окно, сначала в мужчину, а потом в сидящую рядом с ним женщину..." На экране мелькнули носилки, погружаемые санитарами в распахнутое нутро "скорой помощи". Неловко откинутая лохматая голова, окровавленный подбородок, мученические запавшие глаза. Но даже в синем мертвенном свете мигалок все сразу узнали его.
- Вествуд! Боже, не может быть! - Ненси вплотную придвинулась к экрану. - Точно, это он!
"- В эту светлую ночь злой рок настиг одного из самых популярных ведущих и удачливых мужчин нашего экрана, - продолжал Боб полным сострадания голосом. - Врачи оценивают состояние Элмера Вествуда как крайне тяжелое. Еще менее надежд высказали они в отношении его жены, находящейся на четвертом месяце беременности. Женщина пока жива. Ребенка спасти, разумеется, не удастся... Пусть верующие в милосердие Господа помолятся за тех, кто так нуждается сейчас в его помощи."