— Пока они маленькие и слабые. Но ты прав — нужно быть осторожными. Создавая новую жизнь, мы берем на себя ответственность за ее последствия.
Спустя неделю после наших экспериментов с кровью произошло нечто непредвиденное. Я как раз проверял записи в лаборатории, когда услышал испуганный крик сверху.
— Господин Марк! Господин Виктор! — кричала молодая служанка по имени Лидия. — Помогите! Эти твари меня укусили!
Мы с Марком поспешили наверх. Лидия стояла возле клетки с нашими преображенными мышами, держась за руку. На запястье виднелись два небольших прокола — следы острых зубков.
— Что случилось? — спросил я, осматривая рану.
— Я хотела покормить зверьков, как всегда, — всхлипывала девушка. — Но они... они набросились на меня! Раньше такого никогда не было!
Я обменялся встревоженным взглядом с Марком. Наши создания становились агрессивнее.
— Промой рану вином и перевяжи, — сказал я Лидии. — Если будет болеть или опухнет — сразу скажи нам.
Девушка кивнула и ушла. А мы с Марком вернулись в лабораторию с тревожными мыслями.
— Думаешь, она может заразиться? — спросил ученик.
— Не знаю, — честно ответил я. — Наши эксперименты зашли в неизведанную область. Нужно внимательно наблюдать.
Первый день после укуса прошел спокойно. Лидия выполняла свои обязанности как обычно, жаловалась лишь на легкое недомогание и отсутствие аппетита.
На второй день я заметил, что девушка выглядит бледнее обычного. Она отказывалась от еды, но много пила — воду, разбавленное вино, любые жидкости.
На третий день изменения стали очевидными.
Лидия всегда была симпатичной, но самой обычной римской служанкой — круглолицей, с простоватыми чертами и мозолистыми руками. Теперь же ее лицо словно вытянулось, скулы стали острее, губы — полнее. Кожа приобрела удивительную бледность, но не болезненную, а какую-то аристократическую.
Больше всего поражали глаза. Они стали больше, глубже, и в них появился странный блеск — почти гипнотический.
— Лидия, — окликнул я ее, когда она проходила мимо библиотеки. — Как самочувствие?
— Хорошо, господин, — ответила она, и я заметил, что даже голос изменился — стал мелодичнее, соблазнительнее. — Только все время хочется пить.
— А есть?
— Нет, — она поморщилась. — От одной мысли о еде тошнит. Но пить... пить хочется постоянно.
В тот же вечер произошло то, чего я боялся. Марк прибежал ко мне среди ночи, бледный и взволнованный.
— Виктор! — задыхался он. — С Лидией что-то происходит! Она... она напала на кухарку!
Мы поспешили на кухню, где застали странную картину. Лидия склонилась над упавшей без сознания кухаркой — полной женщиной средних лет. Служанка держала запястье кухарки у своих губ, и я ясно видел, как она... пьет.
— Лидия! — резко окликнул я.
Девушка подняла голову, и я увидел, что ее губы окрашены кровью. Но самое поразительное — выражение ее лица. Она выглядела как хищница, которую потревожили во время охоты.
— Господин... — прошептала она, и в голосе звучала смесь стыда и непреодолимого голода. — Я не могу себя контролировать. Мне нужно... нужно...
— Крови, — закончил я за нее.
Она кивнула, и слезы покатились по ее бледным щекам.
— Что со мной происходит? — всхлипнула Лидия. — Я чувствую себя... другой. Сильнее, красивее, но и... ужасной.
Кухарка застонала и пришла в себя. На ее запястье виднелись два небольших прокола — точно такие же, как на руке Лидии три дня назад.
— Помогите мне отнести ее в комнату, — сказал я Марку. — А Лидию... Лидию придется изолировать.
Мы устроили превратившуюся служанку в отдельной комнате в подвале, подальше от остальных обитателей виллы. Я принес ей кувшин с водой и кусок мяса, но она отвернулась от еды с отвращением.
— Мне нужна только кровь, — тихо сказала она. — Я чувствую ее запах... у всех людей. И не могу думать ни о чем другом.