- Не спорю, впечатляющее совпадение, построенное на вашей дате рождения, чтобы вы поверили в историю с перевоплощением и предназначением... В сущности, им нужно было задать вам определенные параметры для поисков. А тридцать первое марта они превратили во что-то вроде ультиматума: или найти, или умереть... - все так же флегматично рассуждал Бонсанти, допивая вино. Но давайте разберемся, кто же эти люди, которые нарушили ваши римские каникулы. - Бонсанти покосился на Барбару. - Прежде всего князь Анкизи, человек, который разоряет себя, пытаясь жить, как знатный синьор эпохи Возрождения. Его мании приобретают все более странный характер... Боюсь, он плохо кончит. А остальные? Синьора Джаннелли с ее страстью ко всему потустороннему и явными гипнотическими способностями... Профессор Баренго, известный нумизмат... Ну, этого Анкизи втянул в свои сумасшедшие поиски... Портной Пазелли, бедняга, из кожи вон лезет, стараясь угодить Анкизи. За гроши создает ему костюмы самых фантастических рыцарских орденов. Вся эта компания, как говорится, и мухи не обидит.
- Не обидит, говорите? - воскликнул Эдвард. - А девушка? Эта Лючия? Кто она?
Бонсанти не смутился:
- И на этот счет у меня тоже есть кое-какие соображения... Ведь ваши сведения о ней весьма неопределенны.
- После ночи в таверне "У Ангела" и спиритического сеанса я видел ее лишь однажды.
- Во всяком случае она не призрак и не дух. Девушку, которая в чем-то похожа на вашу Лючию, года два тому назад поместили в психиатрическую клинику. Ее лечили от раздвоения личности: в какие-то моменты ее охватывала настоящая мания перевоплощения, ей казалось, будто она вовсе не она, а какой-то другой человек.
- Например, женщина, которая жила в прошлом веке? - Голос Эдварда звенел от волнения. - Натурщица Тальяферри?
- Возможно. Приходите завтра в наше управление, и я покажу вам ее фотографии.
Барбара сидела, подперев ладонью лицо, и во все глаза смотрела на Эдварда и Бонсанти.
- А таверна "У Ангела", вы нашли ее? - продолжал допытываться Эдвард.
- Нет, хотя прочесал насквозь весь квартал.
- Но эта таверна существует, комиссар. Она не приснилась мне!
- Не спешите с выводами, профессор! Таверна - это первый, я бы даже сказал, очень важный этап на подстроенном для вас пути, окутанном мистикой. Ведь совсем нетрудно снять на одну ночь какой-нибудь подвальчик или склад и превратить его в некое подобие таверны прошлого века... В этом направлении я и веду сейчас поиски...
Вино было допито. Ночь медленно поворачивала к рассвету. Город спал и видел седьмой сон. Но трое, сидевшие сейчас в баре гостиницы "Гальба", в самом центре Рима, у Тринита деи Монти, продолжали беседовать.
- В группу Анкизи, очевидно, входил и полковник Тальяферри... - Эдвард вспомнил массивные часы с остановившимися стрелками.
- Он был большим другом Анкизи, и у них оказались одинаковые пристрастия. В каком-то смысле его смерть помогла мистификации, поскольку вы заподозрили что-то неладное.
- Но вы ведь признали, что его кончина была вполне естественной.
- В этом нет никаких сомнений. Мы говорили с лечащим врачом. Два месяца назад у полковника уже был сильный сердечный приступ. Его жизнь висела на волоске.
- А Оливия? Оливия, комиссар... Ее смерть вызывает у меня большие сомнения...
Бонсанти нетерпеливо тряхнул головой:
- Когда немного успокоитесь и сможете рассуждать спокойно, поймете, что тут нет никакой аномалии. Остается дилемма - несчастный случай или самоубийство... Я склонен думать, что это несчастный случай. Оливия... Заблудшая душа! Расследование показало: двери и окна были заперты изнутри. Просто физической возможности проникнуть в квартиру не было.
- Говорите, физической возможности?
- Ну, так обычно говорят. Не цепляйтесь к словам, профессор. Поверьте, и в этом случае нет ничего сверхъестественного. - Бонсанти поставил бокал и соскочил с сиденья. - Достаточно того, что она связалась с этим мерзавцем, Салливаном. Определенно он втянул ее в какие-то свои махинации.
Втроем они вышли из гостиницы и, не прерывая разговора, стали неторопливо спускаться к площади Испании. Воздух был душистым и прохладным. Звезды на краю неба начинали меркнуть.
Бонсанти продолжал развивать свои соображения:
- Салливан, очевидно, прослышал обо всей этой мистической возне у вас за спиной, поэтому за несколько дней до вашего приезда они с Оливией поселились в гостинице "Гальба". Потом он инсценировал свою смерть и... воскрес в нужный момент.
- Но один Пауэл стал свидетелем этого спектакля, - заметил Эдвард.
Бонсанти усмехнулся:
- Пауэл ведь не случайно оказался в саду. Очевидно, он следил за Салливаном... - Комиссар посмотрел на Барбару. - Несколько странное занятие для атташе по культуре, не так ли, синьорина?
- Не понимаю, комиссар, к чему вы клоните?
- Да бог с ним, со всем этим. - Бонсанти опять обратился к Эдварду: Вернемся к Салливану. Вчера вечером он решил воскреснуть, чтобы заставить вас рассказать, возможно даже под угрозой оружия, все, что вам удалось узнать... про дом Витали и прочее.
- Это был подходящий момент, - согласился Эдвард. - Тогда он первым узнал бы о моем открытии и, несомненно, воспользовался бы им. При таком повороте дел, думаю, мне пришлось бы плохо.
- Он не знал, что мы следили за ним, а когда заметил, решил скрыться и уйти по крышам.
- Я слышал его жуткий крик... Я тоже был на крыше.
- Может, он сознательно завлек вас туда. Надо все поставить на карту, чтобы отважиться на такой поступок.
Барбара вернулась к тому, что больше всего ее волновало:
- Значит, вы исключаете, что Лючия... эта девушка-призрак, вскружившая голову профессору, - она искоса взглянула на Эдварда, - хотела привести его прямо в руки к Салливану?
- Нет, логика вынуждает меня исключить такое развитие событий, - с улыбкой возразил комиссар. - Лючия принадлежит, скажем так, к клану Анкизи, а Салливан, как я уже сказал, действовал на свой страх и риск. - Бонсанти неожиданно спросил у Эдварда: - А как по-вашему, что искал Салливан? Пауэл ничего не говорил об этом?
- Нет, - ответил Эдвард, смутившись, - вернее, он рассказал кое-что о прошлом Салливана... Во время войны он, кажется, работал на немецкую разведку...