Опустив поводья, Кола ди Риенцо медленно ехал по тропинке, проложенной среди фруктовых садов и виноградников. Вокруг, окаймленная невысокими холмами, расстилалась живописная зеленая долина Copra. Конь уверенно шел знакомой дорогой. Несмотря на ясное солнечное утро, полное осенних ароматов и пения птиц, лицо путника было печально.
Уже полгода он жил в Авиньоне в ожидании папского решения. Другие члены римского посольства давно покинули Францию. Он один остался вести переговоры. Каждую неделю Климент VI принимал его в своем дворце, любезно беседовал о древних искусствах и литературе, но от деловых разговоров уклонялся.
Правда, после многократных свиданий папа обещал издать буллу о перенесении юбилея на 1350 год. Однако исполнить свое обещание он не торопился.
Затянувшееся посольство тяготило молодого римлянина. Необходимость являться ко двору, скрывать свои мысли и вести пустые светские разговоры с каждым разом все сильнее раздражала его. Лишь письма из дома, изредка доходившие с оказией, да встречи с Петраркой, жившим неподалеку от города в маленьком имении в Воклюзе, скрашивали безрадостное существование.
В памяти Колы вдруг ожила с необычайной яркостью их первая встреча в Авиньоне. Они увиделись тогда у входа в один из древних храмов и провели вместе весь день, беседуя о судьбах Рима, о величии и падении античной республики, давшей миру столько славных имен. Он поделился с поэтом своими сокровенными мечтами о возрождении Вечного города. Петрарка, обычно такой спокойный и сдержанный, со слезами на глазах восторженно обнял его, и с тех пор они стали друзьями.
Вспомнив о предстоящем свидании с поэтом, Кола с грустью подумал, что вскоре он надолго лишится своего единственного друга и защитника. В ближайшее время Петрарка должен был отправиться в далекое путешествие в Неаполь. Тогда он останется один в этой чужой, малознакомой стране, где у него столько врагов.
Вернуться же в Рим без санкции Климента VI и обещанных им грамот было нельзя. Чтобы начинать серьезную борьбу с могущественными баронами, надо было любой ценой заручиться хотя бы формальной поддержкой главы церкви.
В том, что папа заинтересован в обуздании непокорных вассалов, можно было не сомневаться. Уже много лет крупные римские бароны чувствовали себя полновластными хозяевами в папской области и с момента переезда их сюзерена во Францию почти перестали с ним считаться.
Вместе с тем было ясно, что его святейшество постарается не допустить полного разгрома баронов. Создание свободной республики, о чем мечтал народ, никак не входило в его расчеты.
Погруженный в свои мысли, всадник не заметил, как добрался до усадьбы Петрарки. Знакомый лай белой лохматой собаки вывел его из задумчивости. Спрыгнув с коня, Кола ди Риенцо потрепал по шерсти подбежавшего к нему пса.
В глубине сада показался высокий сгорбленный человек — старый преданный слуга поэта. Узнав римского посла, он приветливо ему поклонился.
Вверив коня попечениям слуги, Кола подошел к незатейливому деревенскому домику под черепичной крышей. На открытой веранде он увидел хозяина, склонившегося над книгами. Тот был, как обычно, в серой грубой сутане, с закатанными по локоть рукавами, и в легких сандалиях на босу ногу.
— Молодец, что приехал! — радостно встретил Петрарка земляка. — Я уже начал беспокоиться, не случилось ли чего. Убийцы здесь стоят дешево.
— Кажется, хотят обойтись без них, — поднимаясь на крыльцо, усмехнулся гость. — Зачем тратиться. Есть более верное средство. Какой уж месяц я здесь.
— Что папа?
— Принимает, как прежде. Обещает даже назначить своим секретарем. Все обещает…
— Жаль, я уезжаю, — заметил поэт. — И помочь тебе будет некому. Постарайся уведомить меня. В крайнем случае, пошли письмо с папскими курьерами.
— Надеюсь, до твоего возвращения ничего страшного не произойдет, — вздохнул Кола. — Все будет зависеть от положения в Риме. Пока «Совет тринадцати» там в силе, меня не тронут.
— Дай бог, — сказал Петрарка, освобождая от книг часть стола. — Ну, чем тебя угощать?
Хозяин усадил гостя к столу и поставил перед ним кружку кислого молока и сыр.
— К обеду я жду гостей. Приедет мой маленький Иоанн. Говорят, он больше похож на меня, чем на мать, — расхаживая по веранде, с улыбкой продолжал Франческо. — Тогда устроим прощальный пир. В погребе еще осталось несколько бутылок из тех, что прислал Климент Шестой.