- Эй, гляди-ка! Кажись сущёнок из радужной норки прочухался! Га-га-га! – загремело у него над ухом.
- Послухай, кьер мож поспрошать его? Вдруг чё толковое скажет? – услышал чародей другой голос, тоже, судя по речи, принадлежащий северянину.
“Северяне! Тёмный их побери!” – сразу всё понял Ивдур, только сейчас заметив, что он крепко связан по рукам и ногам, а во рту у него – туго свёрнутый кляп.
Тот, к кому обращались кьер, что, видимо, означало на каком-то северном диалекте, искаженное нумбрское кьенер, то есть, вожак, главный, подъехал поближе и сердито ответил:
- Некогда! Надо ещё затемно переправиться через реку.
А затем вновь ускакал вперёд.
Ивдур, словно мешок с агутом, безвольно трясся, перекинутый поперёк седла, не в силах что-либо предпринять. Вдобавок ко всему, то ли от конского топота, то ли от этой беспрерывной тряски, а, скорее всего, и от того и другого вместе, у него ужасно разболелась голова. Ивдур сильно зажмурился и впился зубами в кляп. Но это не помогло.
- Тук-тук, тук-тук, тук-тук… - стучали мерно копыта, как будто прямо по его голове, и навевая этой своей унылой мелодией отчаяние и тоску.
“Нет, так нельзя! Надо взять себя в руки!” – одёрнул себя чародей, стараясь не обращать на стук подков внимания.
“Наиболее могущественные чародеи могут творить заклинания одной силой мысли – без помощи рук и произносимых вслух слов!” – успокаивал себя Ивдур, пытаясь осуществить подобным образом какое-нибудь простенькое колдовство.
- Умх! – только и смог прокряхтеть он, вынужденный признать свою неудачу.
- Река! Хэйм! Хэйм! – заторопили своих коней северяне.
- У-у-ува-у-уг! – донеслось, в ответ, сверху.
- У-у-ува-у-уг! – раздалось и справа.
- У-у-ува-у-уг! – услышали северяне и слева.
А сзади послышался многотысячный топот странного аллюра. Ещё едва-едва, но он, без сомнения, пусть и медленно, но неумолимо приближался.
- Драконы! Драконы! – завопили насмерть перепуганные северяне, остервенело колотя каблуками в бока своих коней.
- А-а-а! – завопил, в отчаянии, всадник, перед которым лежал Ивдур, наваливаясь на чародея сверху.
- Уавх! – взвыло буквально над ухом чародея. И тот час ураганный порыв ветра чуть было не повалил лошадь.
- А-а-а! – не своим голосом кричал дикарь.
- Брось! Брось его! – сквозь всеобщий гвал донёсся до Ивдура крик их вожака. – Брось колдуна, дурень! Они же за ним летят!
- А-а-а! – ничего и никого не слыша, надрывался всадник Ивдура, продолжая беспрерывно подгонять своего коня, который вдруг, на всём скаку, ринулся куда-то вниз.
- Бух! – раздался громкий плеск, и Ивдур тут же промок до нитки и едва не захлебнулся, от устремившейся в его ноздри воды.
- Уавх! – вновь раздалось где-то совсем близко, и от обрушившегося сверху порыва ветра всадника и Ивдура выкинуло из седла. Чародей отчаянно закашлялся и, изо всех сил, стал извиваться и рваться из своих пут, чувствуя, как река, безжалостными, холодными пальцами схватила его за горло. Ивдур захлёбывался, стремительно погружаясь на дно. Он рвался и метался. Он бился и брыкался. Но всё было напрасно. И холод и тьма уже жадно охватывали его со всех сторон.
Глава 11.
Вот и умер его хозяин! Дхонк сидел, пригорюнившись, не в силах ни стенать, ни плакать. Казалось, что вся жизнь, вдруг, разом, покинула его.
- Ну, так куда же его нести, господин? – уже начали нервничать от нетерпения четверо слуг, принёсшие его сюда.
- Идите за мной, – бесцветным голосом сказал старый луллиец, поднимаясь с сундука.
Он провёл их через первую комнату, затем свернул налево и стал подниматься вверх по лестнице. Оказавшись в низком, полутёмном коридоре, Дхонк коснулся стены, и перед смущёнными и перепуганными слугами открылась потайная дверь.
- Сюда. Заносите его сюда, – не оборачиваясь, приказал Дхонк, минуя и эту комнату. Теперь, спустившись по лестнице, они попали в короткий тупик, оканчивающися просторной нишей. Хотя факелов и не было видно, в этом подобии маленькой комнаты было достаточно светло, тепло и сухо.
- Кладите его сюда! – распорядился Дхонк, указывая на нишу.
Слуги устало запыхтели, пристраивая на каменное ложе тело Дэдэна.
- Всё, господин! – подобострастно поклонился Дхонку слуга, в одежде цветов герцога.
- Ну, так и идите себе, с миром! – махнул рукой Дхонк. – А я ещё тут побуду… С моим славным и добрым господином…
- Великодушно простите, что мы вам не даём проститься со своим почившим господином, уважаемый Дхонк, – умоляюще сложил руки слуга герцога. – Но тот сердитый молодой чародей, что послал нас сюда с телом господина придворного волшебника, наложил на нас какое-то страшное заклятие, чтобы мы не посмели его ослушаться. Как будто бы мы и так не помогли бы в столь богоугодном деле!