– Все закончится хорошо, – Карина опять улыбнулась своей теплой неяркой улыбкой. – Все всегда заканчивается хорошо, учитель. Ты ведь и сам знаешь.
Ага. Рано или поздно все подыхают, на чем история и заканчивается. Ну ладно. Он покорно закрыл глаза – и умер на самом деле.
Ужасное ощущение полного небытия, казалось, тянулось целую вечность. Когда оно наконец закончилось, хирург не удержался на ногах и повалился коленями на что-то упругое. Ладони уперлись в густую мягкую траву, в глазах потемнело.
– Ты в порядке? – услышал он встревоженный голос Карины сквозь гул крови в ушах. – Кулау, ты очень плохо себя чувствуешь?
– Кажется… сердце прихватило… – выдохнул он, садясь на задницу и тяжело дыша. – Погоди, скорую не надо пока…
– У тебя все в порядке с сердцем, – облегченно вздохнула Карина. – Просто гиперсдвиг по-первости очень плохо переносится некоторыми, да и прочим радости мало. Все чувства отключаются на мгновение, и мозг начинает паниковать. Некоторые просто сознание теряют. Кулау, не надо сидеть на земле, она влажная. Рядом веранда, давай перейдем туда.
Туман в глазах понемногу рассеивался, но светлее не становилось. Чуть отдышавшись, доктор осознал, что и в самом деле сидит на дерне в густой сочной траве, лицо ласкает теплый влажный воздух, напоенный растительными запахами, а над головой в прорехах между кронами ослепительно сияют россыпи огней Звездного Пруда. Галактический диск выглядел, словно увеличенный в кривом зеркале и тщательно протертый влажной тряпочкой. Кулау тряхнул головой, но наваждение не исчезло. Так. Вдобавок к пальцам еще и галлюцинации.
– С тобой все в порядке. Ты в здравом уме и твердой памяти, и тебе ничего не чудится. Мы действительно больше не в Крестоцине, – спутница мягко, но решительно ухватив его под локоть, помогла подняться на ноги. – Мы переместились на Жемчужные острова в Бескрайнем океане. Здесь время на шесть часов впереди Крестоцина, скоро рассвет.
– Ничего не понимаю! – Кулау ошарашенно огляделся. Он дотянулся до ближайшего куста, сорвал листик и растер между пальцами, потом осторожно лизнул. Горько. Нет, такие подробные галлюцинации у здоровых людей невозможны. Значит, либо он полностью свихнулся, либо… – Кара, что происходит?
– Нам туда, – Карина указала в сторону, и доктор разглядел тропинку, петляющую между деревьями. Несмотря на полное отсутствие искусственного освещения, она прекрасно различалась в темноте, светясь странным призрачным светом. – Пойдем. Уверяю, всему есть вполне рациональное объяснение, но сначала нужно немного прийти в себя. Прости, что подвергла твою психику испытанию, но шока так или иначе не избежать. Пока идем, успеешь свыкнуться с переменой обстановки.
Ученица взяла его под руку и увлекла за собой.
Кулау шагал словно во сне. Он вдыхал вкусный воздух, слушал журчание невидимых ночных насекомых – то ли цикад, то ли еще кого, и оглядывался по сторонам. Пальцы дрожали сильнее обычного, и доктор стиснул кулаки, чтобы не давать им воли. Он постепенно приходил в себя. Далеко между деревьями мелькали огоньки в домах, освещенных редкими фонарями. Значит, здесь живут. Но как? Жемчужные острова… полторы тысячи верст к юго-востоку от побережья Катонии. Здесь – один из наиболее нестабильных участков планетарной коры, постоянные подводные землетрясения и извержения вулканов. Следовательно, острова должно непрестанно трясти подземными толчками и хлестать цунами. Но местность не похожа на опасную для жизни. Наоборот, сказка какая-то. Наверное, все-таки не галлюцинация и не сумасшествие, а сон.
Сотню саженей спустя призрачная тропинка вывела к небольшому темному строению. Тут же сами собой разгорелись фонари, освещая небольшую уютную веранду с легкими плетеными креслами и парой столиков с исходящими паром чайниками и корзинками с фруктами и печеньем. Кулау сбросил ботинки перед ступеньками и поднялся по гладким дощатым ступеням. Карина усадила его в одно из кресел, придвинула столик и налила чай в фарфоровые чашки.
– Фруктовый, как ты любишь, – пояснила она. – Киви со смородиной. Если хочешь другой вкус, заказывай. Если хочешь поужинать, просто скажи. Любые блюда, без ограничений.
Ну, точно сон. Впрочем, почему бы не воспользоваться случаем? Кулау осторожно прихлебнул обжигающую жидкость. Ум-м! Ароматная вкуснотища.
– Так хорошо дрыхну, что жаль просыпаться, – пробормотал он. – Утром опять вылезать из кровати и тащиться на работу, и ты…
Он осекся. Крайне невежливо говорить человеку, даже плоду собственного воображения, что тот снова окажется мертвым. Пусть все идет, как идет.