Он неторопливо поднимался по ступеням переулка и рисовал в своем воображении самодовольный оскал организатора успешно осуществленного дела. Даже Ирасеме придется выразить ему свое восхищение. Он поднял взгляд на окно у входной двери: занавеска на окошке первого этажа колыхалась. Теперь-то его не заставят долго ждать.
Не заставили. Едва он протянул руку к звонку, как дверь распахнулась, но лицо Себастьяна почему-то не озаряла самодовольная улыбка. Вместо улыбки лицо искажала свирепая гримаса настолько нехарактерная для этого здоровяка, что на какое-то мгновение Насио похолодел от неприятного предчувствия. Чем же вызвана такая странная реакция Себастьяна на его приход? И тут ему в голову пришло единственно возможное объяснение: ну конечно, убийство полицейского в Тижуке, известие о котором уже попало в сообщения газет и радио и Себастьяну стало все известно о событиях прошлого вечера. Ну так что же? Насио решительно прошел мимо Себастьяна в мрачную комнату. На подлокотнике кресла сидела, уронив голову, Ирасема, её роскошные волосы ниспадали ей на лицо. Насио презрительно хмыкнул: любители, дилетанты! Неужели в их глазах убийство какого-то легавого важнее блестяще выполненного дела? Или он оставил на месте какую-то улику, след от которой может протянуться к нему, а через него — к ним?
Он пожал плечами и пошел на середину комнаты. Молодая женщина встала и отошла к окну, точно хотела сохранить между ним и собой безопасную дистанцию. Насио усмехнулся:
— Как насчет выпивки?
Себастьян смотрел на него непонимающим взглядом. Он заговорил зловещим шепотом:
— Ах ты идиот… Ах ты безмозглый осел…
Насио стиснул зубы, глаза его сузились. Он просто не поверил своим ушам, услышав вместо благодарности такие слова от презренного труса Себастьяна. Он подавил гнев и решил не заводиться: если уж Себастьян струхнул, то ему же хуже.
— Что ты сказал?
— Я сказал, что ты безмозглый осел! И я должен был кружить по двум полушариям, ехать в Лиссабон через Огненную Землю, чтобы привезти сюда такого болвана! — его руки сжались в кулаки.
Насио спокойно смотрел на неблагодарного Себастьяна.
— Это очень сильные выражения, приятель. Я к такому не привык…
— Сильные выражения? — голос Себастьяна задрожал и совсем угас, точно каждое слово давалось ему с трудом. — Три месяца я ухлопал на подготовку операции — три месяца! Каждая деталь была продумана. Пять миллионов я просадил на подготовку… Я купил тебе паспорт, эту одежду, гостиничный номер. И теперь, когда ты все завалил, ты ещё смеешь обижаться, что я использую сильные выражения. — Он весь дрожал и, казалось, из последних сил сдерживался, чтобы не наброситься на сообщника с кулаками.
— Что завалил? — рассмеялся Насио. Все это было похоже на дурной сон. Ага, значит, Себастьян распускает пары не из-за убийства легавого в Тижуке: этот жирный осел почему-то решил, что Насио промахнулся. Кретин! — О чем ты?
— Я вот о чем: по радио только что сообщили, что несмотря на попытку покушения Хуан Доркас, глава аргентинской делегации, выступит с речью на открытии конференции ОАГ завтра утром! Вот о чем я.
Веселое настроение Насио тотчас испортилось. Он точно съежился: в нем тотчас заговорил животный инстинкт самосохранения, ощущение грозящей, но пока неясной опасности.
— Да ты с ума сошел!
— Я? А не хочешь ли сам послушать? — толстый палец метнулся в сторону радиоприемника в углу комнаты. — Включи и послушай своими ушами. Об этом только и говорят — на всех станциях.
— Но это же невозможно, я же видел, как пуля попала в него! — тут в мозгу у Насио зародилось подозрение: Себастьян все ещё пытается играть с ним в игры. — Ты что мне крутишь мозги?
— Что я? — Себастьян даже потерял дар речи.
— Да-да! Я сделал работу. Теперь гони мои деньги. Гони! — Рука Насио непроизвольно дернулась к поясу.
— Какие деньги? — взвизгнул Себастьян. — Ты хочешь, чтобы я ещё заплатил тебе какие-то деньги за дело, которое стоило мне целого состояния и которое ты завалил!