Казалось, он преследовал её, называя частые встречи «счастливыми случайностями». Ричард казался ей сухим человеком, не способным зажечь и спичку симпатии к себе. Его настойчивая упрямость раздражала её. Его попытки понравиться казались жалкими. Она давно для себя решила, что не даст ему шанса. Ведь зачем пытаться разводить огонь среди сырости, которую победить могло разве что солнце?
Она согласилась пойти с ним на первое свидание лишь назло Мэтью. Парень вернулся к ней, убежденный, будто всё это время она только его и ждала. Признался, что без неё было совершенно скудно, клялся в безграничной любви к ней, посвятил сборник стихов. Эмма боролась с собой, отвергая собственные чувства, не дав тем затмить здравый рассудок. Ей нужно было, чтобы Мэтью отпустил её, что он неуверенно пообещал, убедившись в том, что та в нем не нуждается. Она умело соврала, заверив в этом парня, но себя заверить в этом так и не смогла.
Следующие пять лет Мэтью не оставлял попыток связаться с ней. Несколько раз даже приезжал, неожиданно появляясь на пороге их с Ричардом квартиры, но только в качестве друга. Сдерживаемые узами, так называемой дружбы, они чувствовали себя неловко в компании друг друга, оставляя любовные порывы во благо лучшего будущего. И, невзирая на заметную прохладу в каждом слове девушки, которое она с тщательностью контролировала, он продолжал раз за разом возвращаться, испытывая её чувства на прочность.
Отношения с Ричардом удерживали её от опрометчивых решений. Она не чувствовала, что любила парня хотя бы в половину так сильно, как любила Мэтью, но ей было приятно быть любимой. За эти годы она сумела привыкнуть к Ричарду, изучить его, проникнуться уважением к нему. Ей было удобно с ним, и Эмма не боялась признаваться в этом парню, хоть и он воспринимал это несколько иначе. Её устраивали их отношения, и переходить на следующую ступень у неё не было ни желания, ни смелости. Эмма никогда не видела их совместного будущего, но и причин расставаться не находила.
У большого зеркала, обрамленного лепниной, подкрашивали губы две молодые женщины. Они обернулись, стоило Эмме войти в узкую комнату, где троим было совершенно негде развернуться. Они смерили её высокомерными взглядами, что ей были совершенно безразличны, и ушли. Оказавшись возле умывальника, девушка набрала в ладони холодной воды и легко разбрызгала по лицу, чтобы не стереть следы неумелого макияжа.
Она ещё никогда не боялась Ричарда так сильно, как сейчас. Его незатейливый замысел приводил её в ужас. Этот день обещал быть похожим на предыдущий, и подобная однотипность приносила удовольствие. Ей нравилось уходить раньше, чем Ричард просыпался, оставляя ему на холодильнике милую записку. На работе день проходил незаметно. Иногда они договаривались пообедать вместе, всё чаще у неё для этого не было времени. К ужинам она почти всегда опаздывала, поэтому Ричард заботливо подогревал еду, а затем наблюдал за тем, как она ела, слушая рассказы о том, каким «диким» выдался у неё день. Субботние вечера они проводили с друзьями в баре, воскресные - за городом. Всё было идеально. А теперь он хотел всё это разрушить.
- Всё в порядке? - обеспокоенно спросил Ричард, когда она вернулась за стол.
- Да, но я хотела тебе сказать...
- Позволь сперва мне, - его голос звучал взволнованно. Парень был возбужден в ожидании предстоящего успеха. Он хотел покорить её, удивить, заставить произнести те слова, что так долго и терпеливо ждал. Он мечтал увидеть слезы счастья на её глазах, в мечтах рисовал, как она даже не даст ему договорить, произнося заветное «Да», а затем бросится на шею с медвежьими объятиями. Ричард слишком долго решался на этот шаг, но дольше терпеть не мог. - Я хочу выпить за нас! - он поднес вверх бокал с шампанским. Эмма нехотя подняла в воздух свой.
- Ричард...
- За нас! - повторил он, не давая ей путей к отступлению. Девушка сделала большой глоток и обнаружила на дне то самое кольцо, зловеще сверкающее при свете хрустальных люстр и свечей. Её глаза наполнились влагой, в легких не хватало воздуха. Эмма не успела опомниться, как Ричард уже сидел перед ней на одном колене, испытывая щенячьим взглядом, полным надежды и любви.
Все смотрели на них, замерев в затянувшемся напряжении. Девушка молчала, шмыгая носом и неуверенно осматриваясь вокруг. Слово «нет» застряло где-то посреди горла в упрямом отказе разбивать сердце парня.