Она разворачивается ко мне. Темные волосы гладко зачесаны в хвост, щеки раскраснелись от жара плиты. Мама выглядит куда моложе своих пятидесяти шести. Я родился, когда моим родителям было за тридцать, и она часто называет себя «старушкой». Но определенно так не выглядит.
– Хейзел передает привет. Я только что разговаривал с ней по телефону.
Мама радостно хлопает в ладоши.
– Ох, скажи ей, что я соскучилась. Когда она приедет сюда в гости? На праздниках ее не было.
– Да, в этом году она была у матери. – Родители Хейзел развелись несколько лет назад. Ее отец по-прежнему живет в Глостере, а мама переехала в Вермонт, так что она ездит к ним на праздники по очереди. – Но сегодня она будет на матче. А вы приедете?
– Боюсь, что нет. Папы в это время еще не будет дома, а ты знаешь, как мне не нравится ездить по шоссе одной.
Я разочарован, но скрываю это. Родители никогда особо не интересовались моей хоккейной карьерой. Папа всегда занят работой, а для мамы это просто не так важно. Когда я был поменьше, это довольно сильно меня расстраивало. Я видел на трибунах родителей своих друзей, и сердце каждый раз переполняла зависть.
Да ну и ладно. Такова жизнь. Я во многом придерживаюсь этой позиции. Ты не можешь изменить прошлое, не плачь о настоящем и не переживай за будущее. Все это бессмысленно, особенно если сожалеть о чем-то.
– Ясно, но тогда постарайтесь приехать на финальный матч, если мы пройдем дальше, хорошо? – небрежным тоном говорю я.
– Конечно! А теперь хватит нависать надо мной, суперзвезда. Пойди сядь, а я позабочусь об остальном.
– Позволь мне хотя бы накрыть на стол, – спорю я, пытаясь вытащить тарелки из шкафчика.
Мама шлепает меня по руке.
– Нет, садись! – приказывает она. – Может, я в последний раз готовлю тебе завтрак до того, как у тебя появится прислуга.
– Да ну, перестань выдумывать!
– Ты станешь профессиональным хоккеистом уже этой осенью, милый. Знаменитым. А у знаменитых людей всегда есть прислуга.
Я совершил ошибку, показав предкам свой контракт с НХЛ. Когда они увидели, сколько денег я вскоре буду зарабатывать (не говоря уж о системе поощрения, которую мой агент навязал клубу), у них глаза на лоб полезли. Не знаю, какой точно будет моя зарплата в итоге, но стоимость контракта около двух миллионов долларов – предел мечтаний для какого-то новичка.
По утверждению моего агента, столько они дают «перспективным суперзвездам». Конечно, это чертовски потешило мое самолюбие. Маме это тоже понравилось, поэтому только так она меня теперь и называет – «суперзвезда».
– Я не хочу никакой прислуги. – Но все равно, усмехнувшись, сажусь, потому что раз ей так хочется побаловать меня сегодня, то почему бы и нет? К тому же, кое в чем она права. В следующем году я буду уже в Эдмонтоне, отмораживать яйца канадскими зимами. Мне будет не хватать суббот в Глостере с моими родителями.
– А где папа-то?
– На строительной площадке, – выключая конфорку, отвечает мама.
– В субботу?
И все же я не удивлен. Папа работает управляющим на одну из компаний, специализирующуюся на строительстве мостов и тоннелей и обычно заключающую контракты с городом. А контракты с городом означают жесткие временные условия и череду бесконечных согласований и прочей волокиты. Из-за этого отец все время находится под огромным давлением.
Такая работа может и до инфаркта довести – в буквальном смысле. Несколько лет назад у него уже останавливалось сердце прямо на строительной площадке моста, что до чертиков напугало нас с мамой. Удивительно, что мама позволила ему снова вернуться к работе. Но, мне кажется, у него и выбора-то не было. До пенсии ему еще далеко.
– Вчера там возникла какая-то проблема, – продолжает мама. – Только не спрашивай, что именно, потому что, как тебе прекрасно известно, я слушаю его вполуха, когда он трещит про свои мосты. Только знаю, что у них там самый разгар работы; им нужно успеть закончить до начала зимы, и сейчас они рискуют серьезно отстать от графика, потому что кое-кто из бригады ведет себя как, цитирую, «долбаные кретины».
Я громко смеюсь. Папа умеет подбирать слова.
– Уверен, все обойдется. У папы отлично получается командовать людьми. К тому же, ему это нравится, так что все останутся в выигрыше.
Мама расставляет тарелки на большом столе из кедра, который мы с папой сами смастерили как-то летом, когда я был еще ребенком. Я пытаюсь наколоть на вилку гренку, но она снова шлепает меня по руке.
– Подожди, пока я все принесу. Если честно, мне кажется, что твоему отцу уже не так сильно нравится руководить бригадой. Он устал, милый. Он слишком долго там работает.