— Все верно, сеньора, — кивнул мужчина, делая шаг вперед.
— Отлично. Я могу сейчас просто приказать своим людям уйти из города и оставить вас наедине с недовольным народом, но делать я этого не буду, чтобы вы не перегрызли друг другу глотки и не превратили мой город в руины. Я просто предупреждаю, что, когда я вернусь, город должен оставаться таким же, каким я его покинула. Если я вернусь в ту же клоаку, которая здесь была полгода назад, не удивляйтесь, если мною будут в отношении вас, сеньоры, приняты довольно радикальные меры, собственно они будут такими же, если я не досчитаюсь хотя бы одного неучтенного дуката в казне города. Вам все понятно или повторить еще раз? Тогда пошли все вон.
Проводив взглядом неуверенно переглядывающихся глав семей, направляющихся гуськом к выходу, которые совершенно не понимали, что произошло, и что собственно им сейчас делать, предварительно дождавшись разрешения удалиться от Асканио, я захлопнула за ними дверь, выпроводив и охранника, оставшись с дядей наедине. Только невероятная сила воли заставила меня просто подойти к нему, не вытащив кинжал и не воткнув его ему в спину. Он повернулся ко мне лицом и тихо произнес:
— Я знаю, что тебе известно многое. Риарио умел развязывать языки, я был бы удивлен, если бы ты не переняла этот полезный опыт. Демонстрация силы произвела впечатление на неподготовленные умы, браво. Тебя уже называют Ангелом Отмщения за стенами города. Я надеюсь, ты успокоишься, и не будешь делать глупостей. Обещания церкви будет выполнены, поэтому после рождения сына ты можешь вернуться обратно, никто не станет тебе мешать.
— Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое, — наклонилась я к нему, понижая голос.
— Тогда не провоцируй Ватикан, — холодно ответил он.
— Сеньора Сфорца, — двери открылись, и окликнувший меня мужской голос заставил вздрогнуть, отгоняя от себя наваждение, словно проснувшись от пощечины, но я не обернулась, чтобы не тешить себя иллюзиями.
— Не я первая начала войну.
— И не тебе ее продолжать. Не следуй на поводу у своих эмоций, Катерина. Ты — никто. Когда рядом с тобой был Риарио, рядом с тобой была сила, мощь армии и Святой Церкви. Сейчас, ты просто женщина. Даже, если ты родишь сына, то ничего не изменится, кроме того, что Форли ты сможешь называть своим домом. Ты можешь здесь остаться, тебя никто не выгоняет, — он пожал плечами. — Но ты сама хочешь уйти, и лично я сомневаюсь, что ты вернешься обратно, несмотря на твое положение.
— Ты совсем меня не знаешь. В более подходящей обстановке мы поговорим с тобой по-родственному, можешь не сомневаться. — Продолжала я ему шептать на ухо.
— Рим — моя семья, — процедил он, не отрываясь, глядя на меня снизу вверх.
— Очень жаль, что ты так считаешь, в противном случае, мы смогли бы договориться…
— Катерина! — я вздрогнула, резко поворачиваясь в сторону Ивана. Нет, я не сумасшедшая и не разговаривала с призраком, и князь действительно здесь, а его дружина должна стоять за городом, и ей плевать на все указания Святого Престола, может быть, поэтому Асканио такой на редкость сговорчивый? Краем глаза я заметила, как напрягся кардинал, глядя на витязя с обнаженным мечом, который стоял один в окружении наемников, охранявших вход в зал. Он был зол, это ясно видно по сжавшимся в тонкую линию губам. И в тоже время Иван излучал собой такую властную силу, какую я видела до этого только у Риарио, но, как бы я ни любила мужа, я не могла не признавать, что его власть, в большей мере, была обусловлена страхом, сейчас же перед собой я видела нечто совсем другое. Словно все поколения великих полководцев и не менее великих князей сплелись сейчас в одинокой фигуре, застывшей в окружении вооруженных наемников, излучая ту самую ауру властной силы, которая заставляла людей штурмовать стены Константинополя вслед за своим князем, и стоять с его потомком на Угре под прицелом тысяч луков Орды, без надежды на то, что придет помощь, просто веря ему. И сейчас это ощущалось особенно сильно. Стоило только взглянуть на мнущихся наемников, которые совершенно не представляли, что им делать, но даже не пытались как-то его задержать. Да они даже оружия не обнажили. И Асканио, как никто другой, уловил эти нюансы. Я выпрямилась и вышла из зала, оставляя кардинала одного. — Что ты творишь? — Ванька вогнал меч в ножны, схватил меня за локоть и потащил к выходу, не обращая внимания на продолжающих переминаться с ноги на ногу наемников, словно их вообще тут не было, и мы были одни.