Вместо этого я вытащил мешок для мусора и принялся методично освобождать свою постель трясущимися руками. Кому и что я, блять, пытался доказать, разорвав все вещи в клочья? Думал, это автоматически отменит то, что я их надевал? Что, уничтожив их, я искуплю этот грех?
Почему ты стыдишься?
– Я не стыжусь, – сказал я вслух. Я часто говорил сам с собой, потому что много времени проводил один. – Не стыжусь. Просто… это личное.
Я никогда не скрывал того, что я гей. Но никто не сообщает всему миру, что именно его возбуждает в постели. Некоторые даже и партнеру не сообщают. А у меня это был одиночный кинк.
Если бы я хоть раз увидел тебя в чем-нибудь из этого ящика…
– Тебя здесь нет, – сказал я тишине. – Ты ушел. Так что заткнись.
-IV-
Но заставить замолчать воображаемого Джейми оказалось непросто. Я продолжал мысленно спорить с ним с перерывами в течение всех последующих дней. Пару раз я видел его в колледже в отдалении, но ни разу не решился подойти ближе, поэтому не знаю, видел ли он меня. В мыслях-то мне ничего не стоило его переспорить, но я не питал иллюзий насчет своего красноречия в настоящем разговоре и сильно сомневался, что, столкнувшись с ним лицом к лицу, выйду победителем.
То, что он сказал, накрепко засело у меня в голове, как заноза, которую я никак не мог вытащить. Это сводило меня с ума. Постепенно я отошел от шока и, когда обнаружил, что никто в колледже не бросает на меня косых взглядов и не ухмыляется вслед, понял, что Джейми никому ничего не сказал.
И ведь он тогда не стал надо мной смеяться. Я лежал без сна, обнимая ладонями вялый член, не проявляющий никакого интереса к происходящему, и думал, а почему, собственно, я был так уверен, что стану объектом насмешек? Никому же не приходило в голову, например, смеяться над участниками травести-шоу. Дрэг-квины держались гордо и вызывающе, они эпатировали публику и восхищали ее, но не вызывали смеха – разве что уж у совсем конченых придурков, а это не считается. Почему же тогда я всегда думал, что мое увлечение вызовет гадкие смешки?
Да, мне нравилось ощущать шелк на своей коже. Я любил эти чувственные, насыщенные, чистые тона и стройные линии кроя. Мне нравилось оборачивать свое «хозяйство» в прозрачные ткани или кружева, нравилось, когда ярко-красный атлас туго обтягивает задницу, а шов прямо посередине вдоль расселины подчеркивает ягодицы, так что их хочется немедленно укусить или шлепнуть.
Да вашу мать, я во всем этом шикарно выглядел!
Я представил себе, как позирую для Джейми, и мой член тут же окреп под рукой. Как загораются его глаза, а губы изгибаются в хищной усмешке… В чем бы ему понравилось больше всего? А если я очень попрошу меня нагнуть, приспустить белье ровно настолько, чтобы открыть анус, и трахнуть, не раздевая до конца? Согласится? А главное, согласится ли он дать мне второй шанс?
Чтобы это выяснить, явно придется спросить его самого. Но может, у меня будет больше шансов, если не просто сказать, а показать?
****
Я нашел его в том же классе, где мы с ним встретились в первый раз. Он расставлял стулья и мольберты, готовясь к занятию. Увидев меня, он кивнул, избегая моего взгляда, и вернулся к своему занятию.
– Ты сказал, что я разочаровал тебя, – мой голос, наверное, прозвучал слишком тихо, но он остановился и снова посмотрел на меня, облокотившись на стул, который все это время выравнивал с тщательностью, которой дело явно не требовало. – Я с тех пор много думал об этом, и знаешь… я и сам себя разочаровал.
Он не отвечал, но было видно, что он слушает, и его взгляд буквально пригвождал меня к месту.
– Джейми…
– Прости, – он закусил нижнюю губу, потом медленно выпустил ее обратно. – Прости меня, Роб.
«Прости?» Это что, отказ? Или извинение? Мне не нужно было ни то, ни другое.
– Я опять повел себя, как мудак. Опять! – пробормотал он себе под нос, так что мне пришлось напрячь слух. Мне, наконец, это надоело, и я в несколько шагов преодолел расстояние между нами, остановившись так близко, что мог бы до него дотронуться – если бы посмел.
– Какой же я мудак. Что ж мне все неймется, что я людям спокойно жить-то не даю?! Какое я имел право тебя осуждать? Учить тебя жить, требовать, чтобы ты объявил всему свету… Расхлебывать-то, если что, тебе, а не мне!
– Джейми… – выдохнул я, слегка обалдев от такой постановки вопроса. – Ты, конечно, сильно меня приложил, но мне нужно было это услышать. Я и теперь не собираюсь всему свету рассказывать, что меня возбуждает в постели, но для себя я решил, что, если у меня с кем-то серьезные отношения, то этот человек имеет право знать. Я не хочу еще раз все испортить из-за того, что я такой трус.
– Если у тебя с кем-то… – он сглотнул и поморщился, как от боли, а меня в этот момент накрыло волной облегчения. Значит, он считает, что между нами все кончено, и переживает из-за этого? Мне захотелось закричать «ура» и жестом триумфатора выбросить кулак вверх. – Ну да. Имеет. Это правильно.
Я не заставил его долго мучиться. Зачем бы? Я хотел, чтобы мы оба были счастливы. Вместе. И я знал, как снова навести мосты между нами.
– Да. Так что я планирую начать прямо сейчас, – я многозначительно прокашлялся и, как бы случайно зацепив большим пальцем пояс джинсов, чуть потянул их вниз, открывая пару сантиметров красного кружева. – Я первый раз вышел в них из дома. Сел в машину и чуть не побежал обратно – думаешь, чтоб снять? Нет. Дрочить… Блин, я весь день на взводе! А ты говорил, что хотел увидеть… В общем, если ты все еще хочешь…
Слова внезапно застряли у меня в горле – мне вдруг пришло в голову, что я мог и ошибаться на его счет, и тогда все мои надежды оказывались напрасными. Джейми несколько мгновений стоял, уставившись на кружевную отделку над поясом моих джинсов; потом на его щеках проступил румянец, и он с отчаянным стоном – практически с воем – кинулся мне на шею.
– Господи, господи, ты меня убиваешь. У меня занятие через десять минут, иначе я бы заставил тебя раздеться прямо сейчас, – говорил он между поцелуями, лихорадочно ерзая и прижимаясь ко мне, пока я не начал задыхаться, почти не осознавая, где мы находимся, и что нас тут в любой момент могут обнаружить. – Встать и позировать вон там. Каждый ракурс. Боже мой, твою мать, как я в таком виде сейчас буду занятие вести?!
Я рассмеялся, обеими руками обнимая его, прижимая к себе, вдыхая знакомые теплые запахи кожи и красок, которые у меня теперь ассоциировались исключительно с Джейми.
– Я бы сказал тебе, что мне очень жаль, но это будет неправда, потому что я ни капельки не жалею… Мне хорошо от мысли, что тебя так накрывает от меня…
– Какая там мысль! – Он взял мою руку и дал почувствовать свою эрекцию. – Ты потрогай. Гвозди забивать можно.
– Ой-ой-ой, – я несколько раз c нажимом провел по нему ладонью. Я и сам мучился не меньше, причем по той же причине. – А может, мы тогда…