Но и рассказать ему о своем кинке в обмен на его откровенность я тоже не мог. Практики БДСМ в наше время стали почти мейнстримом, да и он сам сказал, что пока только экспериментирует, а не считает это стилем жизни, так что обмен вряд ли будет честным.
В конце концов, я решил не заморачиваться, распрощался с Джейми и вышел в тихую ясную ночь. Дождь перестал, и только тротуары глянцево блестели от луж. Я не стал оборачиваться на его освещенные окна, но возникшая между нами связь все еще держалась, так что я знал, что он смотрит мне вслед.
В спальне, которую я более или менее закончил, чтобы было, где ночевать и где держать одежду в относительной чистоте от цементной пыли, было тепло – я успел слегка подмерзнуть в машине. Печку надо бы отрегулировать до зимы. Еще одно дело в бесконечном списке моих «надо». Ванной при спальне можно было пользоваться; я встал под душ, стараясь не разглядывать трещины на стенах и оббитую местами плитку. Если определенным образом прищуриться, можно было легко представить себе, как здесь будет потом.
В спальню я вернулся голым, собираясь натянуть на влажное тело уютную теплую толстовку и свободные штаны с начесом, в которых было удобно ходить по дому и работать, но, уже взяв штаны в руки, я снова отложил их и подошел к большому комоду в углу. То, что мне хотелось сейчас надеть, лежало в самом нижнем ящике; пришлось опуститься на колени, и это движение заставило мой член напрячься в предвкушении.
Это не было ритуалом. По крайней мере… нет, все равно нет, это просто меня возбуждало, я этим пользовался для самоудовлетворения, когда был слишком вымотан или раздражен, и мне требовался дополнительный стимул. Не уверен, что это бы сработало во время настоящего секса, с партнером. Это, кстати, была еще одна причина, по которой я не испытывал желания с кем-то поделиться – для чего? Даже если бы человек не стал смеяться или осуждать меня – какой в этом смысл? Для секса я привык раздеваться, а не наряжаться.
Но вот когда я ласкал себя в такие моменты, когда мое тело пело от желания, и ему требовался голос, – я делал это, одевшись в шелк, атлас и кружева.
Дизайнеры создают эти вещи не для женщин – эти изысканные ажурные лоскутки шьются для мужчин. Для таких мужчин, как я. И нет, озабоченным подростком я не дрочил, стащив мамины трусики. Господи, да у меня яйца съеживаются от одной мысли.
Я вынул одни, из нежно-голубого атласа с крошечным темно-синим бантиком у верхнего края, который лишь слегка оттенял простоту покроя. Мои огрубевшие от работы пальцы цепляли деликатную материю, и я подумал, что надо бы перчатки надевать, хотя бы когда шлифуешь поверхности.
Откинувшись на кровать, я надел их; от прохладного атласа по коже пошли мурашки. Чуть вздрагивая, я приподнял бедра и подтянул их на место. Пару раз поправил, хотя никакой необходимости в этом не было, – просто чтобы потянуть момент, прежде чем, наконец, прикоснуться к члену через атлас.
Смотреть на себя в этом белье добавляло восторга. Я взбил подушки и откинулся на них, наслаждаясь тем, как гладкая ткань ласкает кожу. Посмотрел вниз. Ммммм. Дааа… Я никогда не видел другого парня в таких, только фотографии на сайтах, где заказывал эти вещи. Но если бы увидел, я бы зарыдал. Если Джейми так сильно хотел увидеть меня на коленях, ему достаточно было бы надеть шелк и кружева, и я бы тут же пал к его ногам, с готовностью открывая губы, даже если бы я просто знал, что такое белье одето у него под джинсами.
Я провел кончиком пальца по всей длине, сдерживая стон, отказывая себе в удовольствии выразить звуками, как это хорошо. Еще немного, и я уже не смогу больше сдерживаться, начну хрипло выдыхать бессвязные фразы, только подстегивая этим собственное возбуждение, пока меня, наконец, не сорвет в головокружительный штопор, и сперма не пропитает атлас, не растечется темным пятном…
Я бурно кончил, гораздо раньше, чем ожидал, конвульсивно толкаясь бедрами и трахая воздух, и теплое влажное семя потекло по члену, все еще укрытому атласом. Сердце бухало, все тело покалывало, а кожа была такой чувствительной, что, когда я слегка пришел в себя и попытался их снять, из меня плеснула последняя капля и вязко растеклась по головке…
О господи. Это вот что только что было, а?
-II-
В следующий раз мы с ним встретились через несколько дней, на этот раз в библиотеке. Он был с группой студентов, они сидели вокруг стола в читалке и что-то обсуждали вполголоса. Я заметил его сразу, как вошел, и устроился со своим ноутбуком в общем зале так, чтобы видеть его, но не пялиться слишком откровенно.
Когда они закончили, он вышел, продолжая на ходу разговаривать с теми, кто побыстрее собрался, но взгляд его при этом был прикован ко мне, как прилипает магнит к холодильнику.
Щелк.
Ну да, незримая связь. Круто.
Отвязавшись от студентов, он подошел и дружески поздоровался, усаживаясь за стол напротив меня, как будто продолжая нашу предыдущую встречу.
– Привет, Роб.
– Привет.
Удивительно, но я не почувствовал неловкости, несмотря на то, что в прошлый раз, пожалуй, открыл ему больше, чем обычно открываю чужим, – но он и не казался мне чужим. Он казался своим, хотя мы провели вместе всего час, и для меня это был огромный прогресс. Я даже задумался, а не стоит ли позволять таким вещам случаться чаще, раз получается, что долгий путь узнавания друг друга можно сократить, оставить бессмысленные хождения вокруг да около и отвлекающие маневры.
Мне просто необходимо было выяснить, хочет ли он меня. Место, конечно, для такого разговора было неподходящее, но я тут слышал, как девицы в голос обсуждали вибраторы в очереди в столовке, а клуб «Альянс геев и натуралов» по громкой связи поздравили с тем, что количество его членов достигло сотни. Может, мне и надо слегка пересмотреть свои взгляды на эти вещи. Это все-таки не школа, где, чтоб сказать кому-то, что ты гей, надо быть либо безумным героем, либо идиотом.
– Можно тебя спросить?
– Конечно, – он наклонился ко мне, поставив локти на стол и устроив подбородок в сложенных ладонях, и подмигнул. – Все, что угодно, только не кто я по гороскопу. Это я рассказываю только на третьем свидании.
Это снова был «парадный фасад» Джейми – его смелая, насмешливая, озорная и насквозь фальшивая маска. Может, он еще больше меня жалеет о том, что открыл лишнего?
– Ты говорил, что… эм… экспериментируешь с… такими, помнишь… я сказал, меня эти игры не интересуют, но… меня очень интересуешь ты, и я подумал, может…