Спокойной ночи.
Спокойной ночи.
Я пошёл смотреть в потолок
Перед сном. Обожгусь кипятком
И скажу тебе все, что захочешь.
Добрых снов.
Чай горячий, ещё с имбирем.
Больно губам – горят огнём.
Вылить, и дело с концом.
Сновидений прекрасных.
Засыпай поскорее.
Не смотри, как и я, на космос.
Картой атласной
Ограничься, и смело
Забывай перед сном мой голос.
Заснула? Кто знает!
А я спать не намерен.
Организм отрицает
Необходимость этих явлений.
Я бы хотел пронзить потолок
Взглядом тяжелым,
Как черепаха под тремя слонами.
Взглядом непринужденным,
Как мужчина в подвале.
Взглядом далеким,
Как этот космос.
Отвернись к стене и спи!
Настроение не вернётся…
Хриплый голос слышу…
Зачем я ему внимал?
Я голосом этим любуюсь,
Как тобой из пяти зеркал!
Я этим обязан
Своей неприметной силе!
Знаешь… я бываю разным.
В последнее время – красивым!
Знаешь… я был дикобразом!
Отдал свои иголки
В благотворительный фонд…
Но он оказался дешёвкой.
Теперь иголки верну.
Фонды – не моя тема!
Теперь ИП открою:
Не буду акционером!
Послушайте… слышите? Тишина!
От звёзд, от Луны, от собак,
От людей. Она для того дана,
Чтоб ты проминал диван!
Вот и я приму это.
Пойду посмотрю в облака,
Найду новый вектор
И буду вершить дела.
Не пишите больше про войну.
Не пишите больше про войну.
Все хорошее – написано когда-то,
Все плохое тоже на слуху.
Прожевало творчество солдата.
Вы забыли, что настолько важен
Подвиг этот был для всей страны.
Вы же можете о ней трепаться,
Домогайтесь снова старины!
Все, что было бы читать не стыдно,
Было уж написано давно.
Даже если напишу я что-то – сильным
То произведение не будет все равно.
Не пишите про войну, хотя бы
Потому, что детям нужно знать,
То, что будет в будущем. А так вы
Только в прошлое суете их опять.
Про великую войну не надо забывать,
И произведения читать необходимо,
Вы не путайте, что я хочу сказать.
Но писать про это больше нету силы.
Все написано уже давно,
Каждый подвиг, каждый вздох солдата,
Каждое потертое ружьё,
Каждый шаг – описаны когда-то.
Нужно этот подвиг нам ценить,
Но вы расскажите мне, пожалуйста,
Как могу я память чтить,
Когда правнук про дедов писать пытается?
Он не знал, не видел, не страдал,
И не передаст всех ужасов войны.
Если пишете – пишите просто так,
И не увлекайтесь вы военной драмой.
Напишите, коль хотите про то время,
Про любовь, про дружбу, но не смей,
Внук солдата снова о потерях
Написать! Я повторю – не смей!
Он прошёл сей путь, чтоб позабыли
Мы про время крови, боли, страха.
А мы снова вспоминаем, каждый день,
Ведь победы только наш народ объединяют!
Может быть, отложим эту книгу,
Нет, не выкинем и не сожжём,
Но возьмем другую – и напишем
В чистовик про новый подвиг свой?
Волнение.
Даже не больно, а просто обидно.
Будто сейчас на меня обозлился
Весь мир, и за что-то кидает мне козни,
А я не при чем, я лишь жил и елозил.
Что-то в душе с хрустом переломилось.
Мне даже не снилось, во сне мне явилось
Без пола, без глаз, существо под три метра.
Бормочет про меру, что я не измерил.
Кряхтит и ругает. О чем – не пойму.
Я лишь бормотание тут разберу.
Крамольная вещь будет сказана тут:
Что ценишь так сильно, то в миг отберут.
Нет силы, желаний, нет отгласа бога.
Ему одиноко, и мне одиноко.
Нам вместе по-разному плохо сейчас.
Ему – от людей, да и мне из-за вас.
Так хочется к богу подняться на день,
И крикнуть ему: «твоя хрень – дребедень!»
Но он лишь смеётся, сквозь слёзы рыдая,
Мол «да, так и есть. Я все это знаю».
И снова колени царапаешь о пол.
Уже не кричу. Слишком много протопал.
Я знаю законы злосчастного мира.
Я знаю что будет. И это обидно.