«Твоя мать, наверное, сильно злилась из-за Саймона?! Еще бы она не злилась, учитывая во что именно ты превратила его нос.»-произнесла Элизабет и улыбнулась, показывая, что ничуть не осуждает свою подругу.
«Да...-протянула Сиера,-разговор вышел неприятный. Закончилось все тем, что я собираю вещи.»-сквозь зубы выдавила девочка, вытаскивая из шкафа-купе рюкзак.
«Хочешь переночевать у меня? Надо позвонить отцу, чтобы он купил чего-нибудь вкусненького, а то у меня, как всегда, ничего нету.»
«Нет, ты не поняла,-запнулась девочка,-я уезжаю из города.»
«В каком смысле?»-не поняла подруга.
«Цитирую: «Я считаю, что пару месяцев в обществе отца пойдут тебе на пользу».»
«Что? Она хочет, чтобы ты жила с ним?-уточнила Лиз.-Он вообще жив?»
«Она сказала, что да»
«Как долго?»
«Еще не знаю, но это явно не день и не два.»
«Вы не виделись с ним уже более десяти лет и после столь долгого игнорирования, он так просто согласился тебя принять?»
«Меня грызет смутное сомнение, что его не спрашивали так же, как и меня,»-ответила Сиера, небрежно закидывая какую-то майку — впервые ее видит — в свой рюкзак.
«Может оно к лучшему, знаешь, никакой школы, проблем, Фреда и его дочек. Тебе нужно развеется, может новая обстановка как-то поможет тебе с твоими снами?!-предположила Лиз.-В любом случае, ты всегда можешь вернуться и пожить кое-какое время у меня, думаю, ни я, ни отец не будем против нового соседа. Но если вдруг что-то случится, то у нас в Дедстоке...там же твой отец живет?»
«Угу.»
«Ну вот, у нас там есть дом, он когда-то принадлежал моей тети — отец давно его хочет продать, но руки все не доходят, так что ты можешь пожить в нем, если вдруг понадобится. Если что, ключи лежат под вазой на клумбе.»
«Опять ты меня выручаешь...»
«Для того и существуют лучшие друзья, дорогая.»
«Спасибо тебе,»
«Обращайся, сестрёнка!»
На самом деле Сиера и Элизабет не были родными сестрами, не состояли в кровном родстве, они были просто друзьями, но нельзя было сказать, что между девушками была лишь дружба, это было нечто большее, что позволяло им называть и считать друг друга сестрами. На удивление, Лиз была самым близким человеком для Сиеры и даже сама Сиера не понимала почему. С детства девочка болела неким психическим расстройством, которое не позволяло ребенку чувствовать. Точнее она чувствовала, порой, когда у нее происходил эмоциональный всплеск. Тогда на какие-то доли минуты она была способна почувствовать что-то вроде гнева, но все происходило настолько быстро и чувства были слишком слабыми, чтобы понять, что вообще произошло. Наверное, она продолжала доверять Элизабет только потому, что знала ее до того, как случилось это расстройство. Врачи убеждены, что это связано оно с уходом отца и приходом в семью нового мужчины, которого Сиера не хотела видеть рядом со своей матерью, поскольку он был безумно жестоким и грубым.
Да, Сиера ненавидела своего отца, во всяком случае именно такое чувство она к нему испытала и ей кажется, что испытывает до сих пор. Ей даже порой кажется, что ей больно вспоминать, что он её бросил, а вспоминала она его, поверьте, часто. Хотя, наверное, ей больно не столько от того, что он ушел, а от того, что он её игнорировал на протяжении всей жизни, когда она так стремилась с ним увидеться. Девочка никогда не видела его вживую, лишь иногда на старых маминых фотографиях, которые она особенно любила просматривать 24 апреля — в день, когда они познакомились — это была её маленькая традиция. Кажется, она все еще его любила. Когда-то, когда она хорошенько выпила, — не достаточно, конечно, чтобы пьяной отключиться и на следующий день мучит от жуткого похмелья, но достаточно, чтобы приняться травить истории, как дальнобойщик в баре – мама рассказала дочери, что отец — его имя было Энтони Райдер — был её первой и, наверное, единственной настоящей любовью. Увы, Сиера немного о нем знает. Хоть девочка на отца жутко злилась, ей всегда было интересно, кто он и чем занимается. Когда-то, когда он еще жил с ними, мама говорила, что её отец был хирургом и весьма хорошим, но каждый раз как она пыталась понять, почему же они все-таки разошлись, мама отмалчивалась, отказываясь дальше развивать эту тему. Мысль о нем от чего-то напрягала ребенка, и не ясно от чего больше — от того, что она вскоре увидеться с ненавистным ей человеком, или от того, что ей придется жить с ним в одном доме.