Смотритель принял резной деревянный жетон, выдал кусок мыла и разрешил пройти в малые купальни. Там тоже хватало посетителей, но в одном из помещений со сводчатым потолком отыскалась пустая ванна в форме восьмиконечной звезды. На лучах вода едва доходила до середины щиколотки, дальше глубина постепенно увеличивалась и в центре человека скрывало с головой.
Я стянул рубаху, осмотрел тело и вполголоса помянул святые небеса. По животу расползлись фиолетово-черные пятна синяков, запястья и лодыжки были окольцованы полосами воспаленной кожи. С шеей, судя по ощущениям, дела обстояли ничуть не лучшим образом, да еще отбитые внутренности беспрестанно ныли, даром что кровь из мочи пропала уже на второй день после побоев.
Миг я стоял в ванне, затем улегся на удобное каменное ложе и по шею погрузился в теплую воду. Накатила блаженная расслабленность и умиротворение, как-то даже меньше стала саднить ободранная веревками кожа. Но счастье мимолетно, не стал исключением и сегодняшний день.
Послышались шаги, шорох одежды, плеск. Я повернул голову и с немалым раздражением проследил, как в воду по соседству опускается костлявый старик, ничуть не дряхлый, скорее, высушенный временем. Был он абсолютно лыс и гладко выбрит, лишь над глазами нависали мохнатые седые брови. Лицо показалось хищным и не понравилось с первого взгляда.
Захотелось с головой погрузиться под воду, да еще старик посмотрел на меня, улыбнулся и вдруг произнес:
— Не должно пенять мирянину, что не знает он дороги в храм, если прежде пастырь не проложил тропинку к его дому.
Мне будто крепкую затрещину отвесили. Я не был силен в теологии, но одно из наиболее известных высказываний Герхарда-чудотворца узнал и лишь невероятным усилием воли удержал руку под водой, когда та непроизвольно дернулась за колдовским жезлом.
Стало страшно. Как-то враз накатило понимание, что сейчас я никто и ничто. Филипп Олеандр вон Черен, магистр Вселенской комиссии по этике, не явился к месту службы, вместо него Рёгенмар посетил некий Рудольф Нуаре, смерть которого в купальнях легко спишут на банальный несчастный случай. Достаточно лишь подойти сейчас сзади, навалиться и погрузить голову под воду.
Я не обернулся, лишь вопросительно улыбнулся в ответ:
— Брат…
— Бруно, — представился старик. — Волею небес дознаватель здешней миссии ордена Герхарда-чудотворца.
Я нервно сглотнул, но внешне никак не выказал неуверенности и страха. Брат Стеффен — паршивая овца, завербованная Кабинетом бдительности. Не могут же на барона аус Баргена работать все без исключения герхардианцы! Да и в любом случае вот так с ходу меня топить никто не станет. Начнут с расспросов.
И я не ошибся.
— Меня интересуют обстоятельства гибели брата Стеффена, — сразу обозначил свой интерес дознаватель.
— И разговор не терпит отлагательств?
Старик ответил холодным взглядом, но вновь цитировать священное писание не стал.
— Вы не торопились с визитом к нам, магистр, — сказал он. — Прошу вас проявить понимание и ответить на несколько вопросов. В знак уважения к погибшим братьям.
Я не выдержал и оглянулся, а дабы дознаватель не истолковал мою обеспокоенность превратно, пояснил:
— Интересы службы требуют от меня какое-то время не афишировать принадлежность к Вселенской комиссии по этике. На людях лучше обойтись без имен.
Брат Бруно кивнул и отметил:
— Тогда вам тем более не нужен официальный вызов.
Я испустил горестный вздох:
— Разве орден не получил копию моих показаний?
— Получил, — не стал отрицать старик. — Но хотелось бы услышать обо всем из первых уст.
Упорствовать и дальше не имело никакого смысла, и я поведал свою версию событий, по возможности не особо вдаваясь при этом в детали. Дознаватель герхардианцев выслушал меня, не перебивая, задал несколько уточняющих вопросов, потом прикрыл глаза и произнес:
— Брат Стеффен получил болт в голову и невольно столкнул брата Каса в воду. Тот был в кольчуге и не смог выплыть. — Старик вдруг приподнялся и посмотрел на меня: — А что делали в этот момент вы?
— Налегал на шест, загоняя плот в камыши.
— Видели стрелка?
Я покачал головой. Едва ли хоть кто-то из пустившихся в бега одержимых будет захвачен живым, но в любом случае слишком уж подробные показания позже могут выйти мне боком. А так — мало ли кто выстрелил в нас на болотах?
— Магистр… кхм… Филипп…
— Рудольф, с вашего позволения, — поправил я старика.