Хьюстон постоянно предоставлял Келли в целях проституции любому, кто готов был заплатить. Когда ее не использовали в качестве проститутки, то снимали в порнографии. К 1984 году Майкл Данте часто снимал Келли в порнографии, так как детское порно было таким же прибыльным как порно со сценами скотоложства. Он снимал меня и Келли в Лас-Вегасе и в других местах по всему Карибскому региону, Калифорнии, Флориде, Техасу и в моем родном штате Мичиган.
Это вызвало профессиональный конфликт с другими «порнографами», ранее работавшими с Хьюстоном. Близкий друг Хьюстона в Вейкроссе [Waycross], штат Джорджия, педофил Джимми Уокер [Jimmy Walker] заведовал Парком Окфеноки Суомп [«Okefenokee Swamp Park»] и в течение многих лет принимал участие в пополнении теневого бюджета через продажу кокаина и порнографию. Его коллега Дик Флуд [Dick Flood] отказался от участия в дальнейших съемках после того, как за дело взялся Данте. Даже «правоохранительные» офицеры Хантсвилла от НАСА/ЦРУ редко могли преуспеть в своих торгах за видеосъемки Келли, если на то не было прямого указания от сенатора Берда. Данте считал себя ее будущим владельцем, как и моим, рассчитывал сохранить контроль над нашим «порно»-предприятием через содействие со стороны правительства США и связи с международной мафией.
Джимми Уокер, тот фотограф, который снимал сцены порнографической «брачной ночи» для Ларри Флинта, как-то сделал фотографии со мной для публикации в «Хастлере». Когда Данте узнал об этом, он был в ярости. Ларри Флинт и Данте оба работали на ЦРУ, имели связи с Ватиканом и мафией и целенаправленно обращались к темам излюбленных извращений Рейгана, используя программно-контролируемых рабов проекта «Монарх». То, что Флинт не мог публиковать «легально», Данте проделывал тайно. Дома Флинта и Данте стояли напротив друг друга. Драматически жестикулируя в своей итальянской манере, Данте яростно выпалил ряд непристойностей в адрес Флинта за его публикации того, что он считал «своей собственностью». Обвиняя Флинта в том, что он заставляет Данте идти на крайние меры и прибегать к защите правительства, Данте кричал: «Он большая шлюха, чем те девчонки, которых он продает!»
Проведение порнографических съемок давало Данте возможность извлекать из них пользу в разных направлениях. Помимо производства порно в соответствии с (хорошо известными) извращениями и инструкциями Рейгана, Данте присутствовал на многих важных международных правительственных «посиделках». Часто, когда меня и других предоставляли в качестве проституток различным государственным лидерам (Нового мирового порядка), Данте снимал на скрытые камеры эти сцены, по-видимому, для будущих возможностей шантажа. Эти скандальные видео, как правило, делались по заказу Рейгана. Данте предоставлял их Рейгану и тайно оставлял у себя их копии, чтобы защитить себя в будущем. Данте превратил небольшую комнату своего особняка в Беверли-Хиллз в безопасное хранилище, где он хранил свои личные копии порно лент, которые могли быть инструментами международного шантажа.
Среди этих кинолент есть много скрытого видео, сделанного на политической секс-площадке в северной Калифонии под названием Богемская роща [Bohemian Grove]. По словам Хьюстона, Данте использовал высокотехнологичные камеры, оптоволоконную оптику и объектив «рыбий глаз» для съемки всех многочисленных сцен сексуальных извращений членов этого элитного клуба. Мое знание расположения этих камер было обусловлено соблюдением стратегически компрометирующих позиций участников этих сцен, когда меня использовали в них. Я была запрограммирована и экипирована «работать» во всех комнатах Богемской рощи с заданием скомпрометировать конкретных государственных деятелей с их личными извращениями. «Все, всегда и везде с кем-нибудь» - было моим режимом работы в Роще. Я не претендую на полноту понимания функций этой политической клоаки, мое восприятие было ограничено сферой моего собственного опыта. Как я поняла, Богемская роща создана для тех, кто вошел в Новый мировой порядок, который устанавливается через контроль над сознанием. Сюда собираются самые высшие [/влиятельные] представители мафии и американского правительства. Я использую термин «высшие» условно, так как большое количество наркотиков употребляется здесь. Программно-контролируемые рабы проекта «Монарх» доставляются туда для главной цели - удовлетворения всех извращений.
Обычно заявляется, что Богемская роща [регулярные собрания «элиты» в Богемской роще] - это такая «вечеринка», на которой созданы безопасные условия для общения всех состоявшихся в политике лиц. На самом деле единственный «бизнес», о котором там идет речь, - это реализация Нового мирового порядка через изуверство контроля над разумом, что дает этому месту атмосферу «Масонской тайны». Единственной комнатой, где были разрешены деловые переговоры, была маленькая темная гостиная, остроумно и справедливо названная «Андеграунд» [«Underground»]. (2)
Секс-рабы обычно не допускались в «Андеграунд» по соображениям безопасности, единственным источником «развлечений» там была оставлена небольшая сцена гостиной. «Развлечения» эти варьировались от претендующих на талант, таких как Ли Атуотер** [Lee Atwater], Билл Клинтон и Джордж Буш до артистов-сотрудников ЦРУ, таких как Бокскар Вилли и Ли Гринвуд. Однажды мне было поручено встретиться с бывшим президентом Джеральдом Фордом в «Андеграунде», где в тот момент пел Ли Атуотер. Когда я проходила через прокуренное помещение к столу Форда, Ауотер прервал свою песню, и, намекая на мое нежелательное присутствие, пропел припев из «Над радугой» и песню Берда, сочиненную для меня, «Дороги страны», выделяя строчку «Почти небеса, Западная Вирджиния».
Мое пребывание в Роще носило сексуальный характер, поэтому мое восприятие было ограничено точкой зрения секс-рабыни. В качестве эффективного средства контроля за неразглашением всего происходившего здесь, такие, как я, рабы подвергались ритуальному травмированию. Я знала, что каждый вздох здесь для меня мог быть последним, так как угроза смерти таилась здесь в каждой тени. Рабов, которые достигли определенного возраста или были трудно программируемы, убивали во время жертвоприношений «в случайном порядке» [то есть над каждым из них довлела эта вероятность стать «избранником случая»] в лесном массиве Богемской рощи, и я знала, что моя смерть через жертвоприношение - это лишь вопрос времени. Эти ритуалы проводились перед гигантским бетонным изваянием совы, которое стоит на берегу Русской реки. Эти оккультно-сексуальные ритуалы вытекали из научного факта о том, что программно-контролируемые рабы должны быть подвергнуты жестокому травмированию, чтобы у них произошла фрагментация/переупорядочивание [«compartmentalization»] памяти.
Угроза моей собственной смерти была поставлена передо мной, когда меня сделали свидетельницей смерти через жертвоприношение молодой темноволосой девушки. В это время мне приказали исполнить сексуальные трюки так старательно, как будто моя жизнь «зависела от этого». Мне сказали, что следующей жертвой могу быть я:
- В любое время, когда ты меньше всего ожидаешь, сова употребит тебя. Настройся и будь всегда к этому готовой.
«Быть готовой» означало стать полностью восприимчивой ко всем командам, ожидать их, стоя «на пальчиках ног».
После возвращения в Теннеси Хьюстон использовал в своих целях мой опыт Богемской рощи, приказав мне «приготовиться к неминуемой смерти». Он заставил меня лечь в ванну с холодной водой и поместить кубики льда во влагалище, а затем перевел меня в свою постель. Там он привязал к пальцу моей ноги бирку, как это делает патологоанатом с трупом, гипнотически углубил мое состояние транса до точки, где мое сердце почти остановилось, а дыхание почти прекратилось. Тогда он сексуально удовлетворил себя на мне в таком подобии акта некрофилии - его любимого извращения. Хьюстон усовершенствовал программную подготовку к этому извращению со мной до такой степени, что передал ключи от моего «состояния смерти» полковнику Майклу Акино для использования в рейгановских «Практических демонстрациях контроля над сознанием». Программная установка моего «состояния смерти» была добавлена к моей роли «Все, всегда и везде с кем-нибудь» для работы в Богемской роще.