— Мы снова станем творцами, — вторил примарху Гейдж.
— Тоас смоет горечь Монархии с наших языков.
Произнося эти слова, Жиллиман развернулся в кресле и уставился сквозь кристалфлексовую стену на планету внизу. Он смотрел на равнину, куда скоро высадится легион, и не сводил взгляда с точки, где, как он знал, находились руины. Робаут старался думать о тех городах, которым еще только предстоит появиться, а не о тех, которых уже нет. Ничего не получалось. Оба образа кружились в его голове.
И тогда примарх задумался о силе символизма и об уже принятом решении.
2
Повышение
Традиция
Теория
Хотя при определенных обстоятельствах возвышение неизбежно, его никогда не следует таковым воспринимать. В противном случае последствия могут быть катастрофическими — предвзятость суждений идет вразрез с необходимостью строгих теоретических обоснований. Предопределенное невозможно оспорить. Таким образом, косные традиции зачастую лишены здравого смысла. В самых запущенных случаях пагубные последствия трудно даже определить, не говоря уже о том, чтобы исправить. Объективная реальность неверно истолковывается, искажается и отрицается. Возвышение всегда должно иметь под собой четкие основания, а его справедливость — представляться неоспоримой. Осознание неизбежности возможно лишь постфактум, при взгляде в прошлое, но никак не в ожидании будущего.
Зависть способна затмить любые принципы. Консул Галлан наглядно это продемонстрировал. По причине амбиций он увидел в моем возвышении знамение неизбежной беды. Будучи представителем старого порядка на Макрагге, он закостенел в своих убеждениях. Ни о каком взаимопонимании не могло идти и речи. Подобные взгляды создают благодатную почву для раскольничества и предательства. Ключом к решению проблемы является создание военной культуры, в которой они немыслимы. При такой культуре воины не просто видят, что награда дается по заслугам, — они принимают этот факт как несомненную истину, настолько же бесспорную, как истина самого Империума.
Хорошо хоть нас предупредили, — сказал Сиррас. — По крайней мере знаем, зачем мы здесь.
Гиеракс фыркнул. Сиррас был прав, но легче от этого не становилось. Шок никак не хотел отступать, чувство унижения все так же острыми иглами бередило душу. Вести ему сообщили несколько часов назад, великодушно избавив от позора быть захваченным врасплох прямо посреди церемонии. И за это время рана уже успела нагноиться. Гнев словно оплел его прочным коконом и оскалился ядовитыми клыками.
Шеренги воинов Двадцать второго ордена XIII легиона выстроились по стойке «смирно» в просторном ангаре ударного крейсера «Каваскор». Здесь они ждали прибытия своего нового магистра.
Десять капитанов ордена Немезиды встали в линию перед огромными створками ангара. Гиеракс, служивший дольше остальных, находился в центре. Справа от него стоял Сиррас. Капитан 223-й роты был ветераном многих битв и заслугами практически не уступал Гиераксу, но выглядел при этом моложе на несколько десятилетий. Кожа туго обтягивала его череп, а коротко остриженные волосы были настолько светлыми, что казались почти прозрачными. Место слева от Гиеракса занял Лахес, капитан первой роты разрушителей, сменивший на этом посту Фалариса, когда того повысили до звания магистра ордена.
— Почему он это делает? — спросил Сиррас; его орлиное лицо вытянулось от злости.
— Потому что такова его воля, — хмуро ответил Гиеракс.
Ему совсем не хотелось сейчас обсуждать чужое повышение. Другие капитаны сохраняли молчание. С того самого момента, как вести долетели до «Каваскора», он так ни с кем из них и не поговорил. Унижение ранило его слишком глубоко, и сейчас он не доверял самому себе, опасаясь, что не сможет сдержать гнев. Бесчестья с него и так хватит.
Взвыли сирены. Двери ангара вот-вот должны были открыться.
«Прибыл наш новый магистр», — подумал Гиеракс и лишь в следующее мгновение понял, что произнес это вслух.
— Им должен быть ты, — заметил Лахес.
«Я тоже так считал», — в этот раз Гиеракс придержал свой язык; он терпеть не мог, когда кто-то выпячивал свою уязвленную гордость, и никогда не позволил бы себе опуститься до такого.
— Им должен быть ты, — эхом отозвался Сиррас.
Створки ангара с грохотом пришли в движение. Пустотные щиты удерживали атмосферу корабля, пока «Громовой ястреб», названный «Копьем Масали», аккуратно заходил на посадку. Основные двигатели машины отключились, а вместо них полыхнули реактивные сопла вертикальной тяги. Окатив палубу потоками пламени, десантно-штурмовой катер мягко коснулся обозначенной площадки и застыл. Рокочущее эхо еще гуляло по ангару, когда опустилась передняя аппарель.