12
7 января, на другой день после выступления по телевидению президента Олберта Монро Смита, Севилла в семь часов утра, до завтрака, вышел из дому и направился к маленькой гавани, где стояли на якоре яхта «Кариби» и большая из двух резиновых лодок. На расстоянии примерно шести метров он увидел — или ему показалось, что увидел, — Дэзи, играющую вблизи резиновой лодки, и свистом позвал ее. Ответа не последовало. Дэзи, вместо того чтобы подплыть к Севилле, как она обычно делала, и положить голову на доски причала, требуя ласки, повернулась к нему хвостом, нырнула и исчезла. Севилла вошел на понтон, отделявший яхту от лодки, но ни у резиновой лодки, ни у яхты он ничего не заметил. Он снова свистнул, и через несколько секунд в воде рядом с «Кариби» вырисовывалось длинное, гибкое, светло-серого цвета тело Дэзи, она высунула из воды голову и насмешливо посмотрела на Севиллу.
— В первый раз ты мне не ответила, — сказал Севилла на дельфиньем языке свистов.
Дэзи издала какой-то звук, похожий на кудахтанье.
— В первый раз была не я.
— Как так не ты?
— Другой дельфин.
— Не говори глупостей, — сказал Севилла.
— Я не говорю глупостей.
В иные дни от Дэзи нельзя было ничего добиться: или она делала вид, что не понимает его свистов, или ее ответы были совершенно бессвязны. Никакого сравнения с прилежной Би! Севилла повернулся и раздраженный пошел к дому.
— Куда ты идешь? — крикнула вслед ему Дэзи.
— Домой, завтракать.
— Говори со мной!
Севилла, не оборачиваясь, сказал:
— Ты говоришь глупости.
— Я не говорю глупостей. В гавани есть другой дельфин.
— В гавани есть очень глупая дельфинка по имени Дэзи.
— Я не глупая. Смотри.
Дэзи нырнула, Севилла следил за ней, и, так как корпус яхты мешал ему ее видеть, он вернулся на прежнее место. В тот момент, когда он взошел на понтон, он отчетливо увидел, как две округлые спины одновременно появились над водой и исчезли. Он замер, потрясенный. Он видел две спины. В то же мгновенье они вновь появились, только чуть поодаль. Дэзи и ее гость описывали круги; Дэзи плавала внутри круга и старалась подтолкнуть своего спутника ближе к понтону, но, судя по всему, без особого успеха. Севилла свистнул, Дэзи остановилась, нырнула под своего партнера, за три взмаха хвостом достигла причала, всплыла, положила голову на доски и посмотрела на Севиллу.
— Кто этот дельфин? — спросил Севилла.
— Он мой! — торжествующе ответила Дэзи.
И, подавшись назад, она выпрыгнула из воды и нарочно упала совсем близко от Севиллы, окатив его брызгами.
— Перестань, Дэзи!
— Па, я глупая?
— Нет.
Она сделала новый прыжок и снова обдала его водой.
— Перестань же, Дэзи. Значит он твой, — повторил Севилла, глядя на дельфина, — Он великолепен.
Дэзи что-то прокудахтала.
— Когда ты нашла его?
— Вчера вечером. В море. Я плаваю и плаваю. Вдруг передо мной дельфин, дельфин и дельфин. Они останавливаются. Они смотрят на меня и говорят.
— О чем же они говорят?
— Они говорят: «Кто это?» Большой самец подплывает. Он подплывает один и плавает вокруг меня. Я ничего не говорю, я ничего не делаю, но мне страшно. Он очень большой. Он говорит: «Где твоя семья?» Я говорю: «Я потеряла свою семью. Я — с людьми». Большой самец отплывает и говорит с другими самцами. Они говорят. Они говорят. Потом самцы все вместе подплывают и окружают меня. И мне страшно. Именно так они убивают акул. Приближаются, окружают и убивают. Но главный самец говорит: «Хорошо. Ты возвращаешься к людям или ты остаешься с нами?» Я говорю: «Я возвращаюсь к людям, но я играю с вами». Главный самец говорит: «Хорошо, играй». Подплывают самки, они вежливы, кроме одной, очень старой, она хочет меня укусить. Но я щелкаю зубами, и она отплывает.