При его содействии Конвент даёт Франции самую демократическую из её Конституций; она "народная", считает Робеспьер, но также "мудрая". Так как политический баланс сил изменился, он одобряет ограничение первичных собраний: "избыток демократии" ниспровергает "национальный суверенитет"; он убеждает предпочесть "чистой демократии" "ту демократию, которая, ради общего счастья, умерена законами". К похожей аргументации он прибегает, как и большинство Собрания, для избрания исполнительного совета избирательными собраниями (второй степени), а не всей совокупностью граждан. Таким образом, Конституция создана, он её принимает. И всё же, даже идущая дальше Декларации прав, признающая, в дополнение к принципам 1789 г., всеобщее образование, обеспечение потребностей "беднейших граждан, либо предоставлением им работы, либо снабжением средствами к существованию тех, кто не в состоянии работать", или также легитимность восстания народа или "каждой части народа", она вызывает критику.
Для Робеспьера имеет мало значения мнение тех, кто отказывается от прав человека и от демократии; но протест, поднимающийся слева от Горы, в народных обществах и парижских секциях, беспокоит его. В июне 1793 г. этот протест выражается голосом бывшего священника Жака Ру. Неподкупный научился опасаться этого человека, слова которого, начиная с продовольственных волнений в феврале, часто соединялись с народным гневом (лучше, чем его собственные). После отказа быть выслушанным 23 июня, он вынуждает выслушать себя два дня спустя; Ру у решётки и говорит от имени клуба Кордельеров и двух парижских секций. К депутатам, гордым тем, что они только что закончили Конституцию, к монтаньярам, часть из которых уважает желания народа, он обращает упрёки, приказы, угрозы: "Уполномоченные народа, уже давно вы обещаете положить конец бедствиям народа, но что вы сделали для этого? (Сильный шум). Вы только что подготовили Конституцию, которую вы собираетесь представить на утверждение народу. Изгнали ли вы из неё ажиотаж? Нет. Объявили ли вы смертную казнь скупщикам и монополистам? Нет. Итак, мы заявляем вам, что вы не сделали всего. Вы, заседающие на Горе, достойные санкюлоты, останетесь ли вы всегда неподвижными на вершинах этой вечной скалы?"[255] Ру продолжает ещё и ещё, до того, как он был неловко обвинён другим членом депутации: он не читал петицию, на которую секция Гравилье дала согласие.
Гора не ждёт дольше, чтобы взять ситуацию под контроль. Тюрио, Робеспьер, Бийо-Варенн и Лежандр поочерёдно обвиняют Жака Ру в крайностях… Мирные дебаты кажутся им такими хрупкими, ситуация в стране такой деликатной, спокойствие Парижа таким шатким! 28 июня в Якобинском клубе Робеспьеру недостаточно жёстких слов, чтобы изобличить "бредовую брань этого бешеного священника"[256], атаки которого могли бы привести к катастрофе. Он, к тому же, ставит под сомнение его искренность: "Неужели вы верите, что какой-то священник в согласии с австрийцами доносящий на лучших патриотов, может иметь честные и справедливые намерения?"[257]. 30 июня он отправляется, вместе с Колло д’Эрбуа, Мором и несколькими другими якобинцами, поразить аббата в его убежище, в клубе Кордельеров; они добиваются его исключения, провозглашённого в то же самое время, что и исключение его друга Леклерка. Но проблема далека от решения.
255
Для перевода петиции Жака Ру я пользовалась цитатами из следующих работ: Матьез А. Борьба с дороговизной и социальное движение в эпоху террора. М.-Л.: государственное издательство. 1928. С. 165-166., Собуль А. Парижские санкюлоты во время якобинской диктатуры. М.: Прогресс. 1966. С. 55., Захер Я. М. Движение "бешеных". М.: издательство социально-экономической литературы. 1961. Во всех этих исследованиях цитата несколько отличается от приведённой Лёверсом, поэтому я привела ее в большее соответствие с текстом, данным им.
256
Против Жака Ру и мерах общественного спасения. Речь в Обществе друзей свободы и равенства 28 июня 1793 г. // Робеспьер М. Избранные произведения. Т. 3… С. 28.