Другое откровение: не в силах победить фантазию о кастрации и фантазию о "родительской сексуальности", которая стоила жизни его матери, юный Робеспьер якобы оказывается неспособным принять различие полов; он будто бы к этому приходит, отрицая свои родственные связи, до такой степени, что придумывает себе "семейный роман", в котором он имел бы чистое происхождение, "словом, божественное".
Никто об этом раньше не подумал!
А эта "элегантная завивка", которую, по словам Пруаяра, выставляет напоказ ученик коллежа? Это заменитель пениса, отсутствующего у матери...
Историк же, к счастью, может опираться на источники.
Столичный опыт
В некоторых пунктах свидетельства Пруаяра, Шарлотты Робеспьер и архивов совпадают: они рисуют мальчика жаждущего уединения, всецело погружённого в свою учёбу, требовательного к себе и другим, гордого, выглядящего высокомерным, и горячо желающего преуспеть. Обученный читать и писать тётками, согласно Пруаяру, он поступает в коллеж своего города, где мы его находим учеником четвёртого класса в 1768-1769 гг.; ему одиннадцать лет. Он начал своё обучение с шестого класса, в 1766 г., или позже? Учитывая состояние наших знаний, это невозможно сказать. Достоверно, что он отнюдь не был учеником ораторианцев, как об этом часто писали; между изгнанием иезуитов, в 1762 г., и заселением отцов Оратории, в 1777 г., аррасский коллеж возглавляли живущие среди мирян священники[15]. Учебное заведение, которое предлагает цикл начального школьного образования, насчитывает не менее четырёхсот учеников (декабрь 1766 г.), происходящих из Артуа, Фландрии и австрийских Нидерландов (современной Бельгии).
Однако с началом набора 1769 г., Максимилиан де Робеспьер покидает Аррас ради коллежа Людовика Великого в Париже. Он одарён, но он провинциал; чтобы интегрироваться в новое учебное заведение, он возвращается на один класс назад и покидает четвёртый ради пятого. В то время коллеж Людовика Великого не может соперничать с коллежем Плесси, ученики которого завоёвывают наибольшее количество наград в общем годовом конкурсе; коллежи Мазарини или д'Аркур также превосходят его в престиже. В течение нескольких лет он, всё же, проявляет себя как один из наиболее активных в столице; ибо, здесь, как и в Аррасе, за несколько лет изгнания иезуитов его облик полностью изменился. Независимый коллеж иезуитов сменило, в 1762-1763 гг., заведение, принадлежащее университету. Искусное и христианское образование предоставлялось здесь нескольким дюжинам пансионеров и двум-четырём сотням стипендиатов из двадцати трёх маленьких коллежей, которые были им объединены. Один из них, так называемый аррасский, набравший в конце 1760-х гг. лишь восемь стипендиатов, четверо из которых на свободном назначении отдела управления коллежа Людовика Великого, и четверо других выбраны аббатством Сен-Вааст среди детей Арраса и его диоцеза. Именно одна из этих последних стипендий обеспечена Максимилиану де Робеспьеру, по рекомендации его аррасских учителей и, вероятно, его тёток. Оценки юного ученика не разочаровывают.
В Париже на покрытие расходов на учёбу и пансион Робеспьера, как и всех стипендиатов аррасского коллежа, предоставлялось до четырёхсот ливров в год до набора 1779 года; позже - до четырёхсот пятидесяти ливров. Заведение оплачивало также его диссертации по философии и степень магистра искусств, которыми заканчивался курс коллежа, а потом его университетские звания. В момент особой необходимости оно предоставляет "экстраординарную помощь", как те шестьдесят ливров, выплаченных в августе 1778 г., чтобы позволить юному ученику "удовлетворить свои нужды". Доходы юного Робеспьера были скромными. Может быть, он, как сообщает Пруаяр, также пользуется поддержкой епископа и каноников Арраса, вероломно называя эту помощь "милостыней".
Под строгим надзором светских священников ученик коллежа изучает грамматику и латинские и греческие тексты до третьего класса, поэзию и риторику на двух следующих ступенях, затем философию и точные науки в течение двух последних лет. Робеспьер приобретает очень солидное классическое образование; если он хорошо знает историю и литературу XVII и XVIII веков, то он, к тому же, страстно увлечён языком, сочинениями и героями греческой и римской Античности. Он также блестяще овладевает искусством риторики, которое положит в основу своих работ в адвокатском деле, а затем и на своём политическом пути. Следуя урокам Аристотеля и Цицерона, преподанным учителями коллежа Людовика Великого, он понял, что сила речей опирается на доказательность и аргументы, вложенные в произведение (logos[16]), на игру с эмоциями аудитории (pathos[17]), а так же и в особенности - для Робеспьера - на характер оратора, на образ, который создаёт он сам (ethos[18]). Мы увидим, каким образом, с начала 1780-х гг., он предстанет в образе и сделает себя узнаваемым в качестве адвоката "несчастных", и насколько это будет способствовать, в некоторых делах, исключительной силе его красноречия.
15
В оригинале: des prêtres séculiers. Буквально: "мирские священники", "светские священники". Имеются в виду священники, не являвшиеся членами религиозных орденов.