Выехал он из Петербурга с месяц тому назад, и вот уж шесть недель, как здесь проживает. Завтра он поедет к князю Артемию и, отпраздновав там дня три, вернётся опять сюда за категорическим ответом на вопрос, который он предложит своей названой кузине сегодня, через час, непременно. Он был почему-то уверен, что на предложение его она ответит уклончиво. Мысль об отказе он настойчиво гнал от себя прочь и льстил себя надеждой тронуть её своей любовью даже и в таком случае, если б она была к нему вполне равнодушна, а у него были данные предполагать противное. Правда, последние три-четыре дня она изменилась в обращении с ним и стала даже как будто избегать его, но, может быть, это потому, что она опасается выдать своё чувство?
Тем не менее ему было жутко, и, как ни уверял он себя, что лучше знать, чем не знать, и что нет ничего хуже, неприятнее, раздражительнее неизвестности, внутренний голос назойливо твердил другое, сердце болезненно сжималось при мысли, что, может быть, предстоящее свидание с Магдалиной будет последним, и слёзы выступали у него на глазах при этой мысли.
Да, это будет для него страшное, непоправимое несчастье, такое несчастье, какого он никогда ещё не испытывал, твердил этот голос тем громче, чем упорнее старался он его в себе заглушить.
Такого тоскливого настроения ему никогда ещё не доводилось переносить. Хотелось скорее узнать решение судьбы, и вместе с тем так страшно было перед этим решением, что невольно откладывал он с часу на час роковую минуту. Но, когда, взглянув на часы, он увидел, что скоро восемь, ему вдруг пришло в голову, что, медля дальше, он рискует опоздать. Пожалуй, его не примут, придётся до следующего дня откладывать объяснение, и мысль провести всю ночь в неизвестности так его испугала, что он, как ужаленный, сорвался с места и выбежал на улицу.
Но тревоги его были напрасны: у Бахтериных его ждали. Когда Магдалина сошла вниз из своей комнаты с полчаса после ухода Курлятьева, Софья Фёдоровна сказала ей, что он обещал непременно прийти к ним вечером.
— Он был в отчаянии, что не видал тебя сегодня, и очень беспокоится о твоём здоровье, — прибавила она, робко заглядывая в лицо девушки, которая сидела к ней в пол-оборота, низко пригнувшись к работе. Она вышивала по атласу разноцветными шелками пелену в церковь.
— Тебе ведь теперь лучше? Ты с нами попьёшь чаю? — продолжала госпожа Бахтерина, тревожась молчанием и сосредоточенным видом дочери, а также и тем, что она избегает встречаться с нею взглядом.
— Я останусь внизу до десяти часов, — отвечала девушка, ещё ниже пригибаясь к работе.
— Федя предобрый молодой человек, — снова заговорила Софья Фёдоровна, помолчав немного и откинув в сторону своё вязание. — А лицом он вылитый отец...
— Лицом! — тихо вымолвила Магдалина, и саркастическая усмешка скривила её губы.
— Мать он ничем не напоминает, — продолжала Софья Фёдоровна, не расслышав или притворяясь, что она не расслышала сорвавшегося с уст дочери слова. — Мне его очень жалко, так одинок...
— Это в свете-то он одинок, по-вашему? — резко возразила девушка. — В свете, для которого он создан и который существует только для таких, как он?! Полноте, маменька! Поберегите ваше сострадание для других. Истинно несчастных людей много! Мы нужны Фёдору Николаевичу только в данную минуту, на те несколько дней, что ему остаётся здесь прожить. Не успеет он отсюда отъехать на десять вёрст, как уж забудет про нас, — проговорила она с лихорадочной поспешностью, точно торопясь освободиться от душивших её мыслей.
— Никогда он тебя не забудет, потому что всем сердцем тебя полюбил. Так полюбил, как любят один только раз в жизни, — вскричала с волнением Софья Фёдоровна.
Магдалина вспыхнула.
— Вам это кажется, — вымолвила она дрогнувшим голосом.
— Нет, не кажется. Ты меня умнее, начитаннее и способнее ко всему, но я тебя опытнее. Я знаю, что такое любовь, а ты не знаешь. Я многого не могу понять, но в том, что касается сердца, у меня чутьё, которое никогда меня не обманывает. Он в свою семью уродился. Курлятьевы в любви верны. Когда Катенька полюбила Алёшку выездного, я сказала твоему отцу: кончена её жизнь, за другого не выйдет. Так и случилось. И сестра её тоже. Бочагов-то, с тех пор, как с ума по ней сходил, уж два раза успел жениться, детей куча, внуки, а Маша...