Молодые люди полюбили друг друга. Судьба свела их под одним кровом, и одинокое, скучное существование сделало их жертвами своей юности, взаимной, бессознательной, притягательной силы и мощных влияний, которые влекли их к любви. Он впервые познал, что такое любовь, в пламенных страницах «Новой Элоизы» Руссо, которую начал читать тайком в коллегии, а докончил в своей скромной комнате в доме Понтиви и дошёл до такого энтузиазма, что жаждал кому-нибудь повторять заученные им наизусть отрывки, которые он считал вдохновенными. А кому же лучше было их повторять, как не хорошенькому, милому, отзывчивому созданию? Поэтому он и декламировал жгучие фразы Руссо без конца молодой девушке, всегда и везде, как только он находился с нею наедине, что бывало часто. Кроме того, он читал ей тогда модные сентиментальные стихи и мифологические мадригалы. Затем он стал списывать из книг и посылать ей восторженные объяснения в любви и наконец и сам сочинять их, сравнивая свой пыл с вдохновением Руссо. Она же слушала и читала с упоением, уносясь в мир фантазии и чудных иллюзий силой его юношеского энтузиазма. Его присутствие было в её одинокой, мрачной жизни как бы лучом солнечного света, под блеском которого расцвёл бутон её юной жизни. Это чистое, непорочное существо, начинавшее жить без руководства родительской привязанности, не подозревая зла, всецело отдалось своей первой любви.
Однако вернёмся к Понтиви в ту прекрасную июньскую ночь, когда он искал в своих бумагах необходимый ему документ.
Долго не решался он разбудить своего секретаря, но мало-помалу в его голове начинали возникать беспокойные мысли. Не бросил ли молодой человек по ошибке этот документ в камин или, ещё хуже, не продал ли он его противной стороне? Никогда ни в ком нельзя быть уверенным!
— Три часа! — воскликнул он, смотря на часы. — По вашей милости, господин секретарь, я не сплю до сих пор. Теперь наступит ваша очередь!
Он встал, взял свечку, зажёг её и вышел в коридор.
Всё в доме спало, и в нём царила безмолвная тишина. Он один, казалось, охранял спокойствие всего дома, который всецело принадлежал ему и подчинялся его воле. Эта мысль, что он тут полный хозяин и может распоряжаться всем и всеми, как-то приятно щекотала его самолюбие. В своём длинном халате, с высоко поднятым подсвечником, седой головой и строгим судейским выражением чисто выбритого лица он казался какой-то статуей, сошедшей со своего пьедестала, чтобы осветить окружающий мрак.
Пройдя через длинный коридор и поднявшись по узкой лестнице в верхний этаж, он остановился перед дверью комнаты, занимаемой секретарём, и постучал сначала тихо, а потом громче.
— Ответа нет, — промолвил Понтиви, — как он крепко спит. Впрочем, это неудивительно в его годы.
Советник парламента уже хотел вернуться в свой кабинет и отложить дальнейшие розыски документа до следующего дня. Но в голове его снова проснулись подозрения, и он решил выяснить тотчас это дело. Поэтому он сильно толкнул дверь, и, к его удивлению, она отворилась. Он вошёл в комнату и прежде всего был поражён царившим в ней образцовым порядком, но через минуту он заметил, что в комнате никого не было и что постель была даже не смята.
Если секретарь не был дома в такое позднее время, то, значит, привратник был с ним заодно, и Понтиви дал себе слово подвергнуть его тяжёлому наказанию, но, размышляя таким образом, он неожиданно увидал шляпу и трость молодого человека. Мало того, на стуле висели его сюртук и жилет с жабо. Значит, Робеспьер находился внутри дома. Но где и у кого? Очевидно, он мог быть только у горничной его дочери, красивой двадцатидвухлетней чернокудрой субретки.
«Мне не следовало брать в дом такую вертушку», — подумал он и вышел из комнаты с твёрдым намерением прогнать на другой день как горничную, так и лицемерного секретаря. Он совершенно забыл о том, что был доволен молодым человеком, и о рекомендации аббата Рогана, но ему даже казалось пикантным сказать этому аббату: «Вы знаете, я должен был прогнать из дома рекомендованного вами секретаря. Я поймал его на чердаке с горничной. Признаюсь, даже лакеи в моём доме ведут себя приличнее».
Спустившись с лестницы, Понтиви неожиданно услышал шёпот и скрип двери. Он быстро погасил свечку и отскочил в сторону. При мерцании утренних сумерек он увидел, что Робеспьер шёл из комнаты его дочери.