Тихо шагая по скрипучим доскам пола, Робин дошёл до противоположной стены, и, преодолев круглый лестничный пролет, приоткрыл дверь этажом выше. Перед ним предстала открытая терраса, по которой прохаживался стражник с алебардой. Дождавшись, когда тот окажется к нему спиной, Робин выскочил из двери и с размаху отправил беднягу в глубокий сон.
- Отдохни пока, - сказал Робин, потирая кулак и осматриваясь. Впереди был мощеный склон, ведущий к двум стражникам, которых он видел при входе в город. По правую же сторону, как ему помнилось, должна была находиться оружейная комната. «До покоев Годвина ещё совсем немного…» - подумал Робин.
Оружейная была темна, окон не было, только несколько свечек на стене рассеивали мрак и тенями играли на оружии и доспехах.
- Отлично, - сказал тихонько Робин, - здесь я могу восполнить свой запас стрел. Он подошел к колчанам, висевшим на крючках, и переложил десять стрел – все, что умещалось в его колчане, перекинутым через плечо – себе.
Нужно было идти дальше. Из оружейной вело несколько ходов: пройдя прямо, можно было по лестнице попасть в самую высокую башню замка, по правую руку ход вел на крепостную стену восточной части. Робин же отправился по левой стороне, и после небольшого коридорчика попал в ярко освещаемый солнцем и свечами обеденный зал.
В воздухе летал приятный аромат блюд, расставленных на длинных столах; весело потрескивал огонёк в камине. Господский стол, покрытый белой скатертью, стоял перпендикулярно другим столам на небольшом возвышении. Стена за креслами с высокими спинками была украшена гобеленом с батальной сценой.
К обеденному залу примыкала спальня сэра Годвина, наконец, Робин попал в нее. В комнате, светлой от открытых окон, свечей и камина, стояла широкая кровать, украшенная дорогим красным бархатным балдахином,[1] пол устилала шкура медведя, а на стенах, крест-накрест висело родовое оружие.
[1] Ткань, подвешенная на карнизе или колоннах, которая прикрывает кровать.
«И здесь никого!» - воскликнул Робин, изрядно смутившись. «На своём пути я не встретил ни Годвина, ни его слуг и даже ни знакомых стражников. Только людей шерифа. Что все это значит?»
Пока он размышлял над тем, что ему делать дальше, в обеденный зал кто-то вошел. Робин быстро прильнул к стене спальни и выглянул из-за нее. Пожилой, немного сгорбленный человек в зелено-коричневом одеянии и густой серой бородой медленно подошёл к столу, что-то приговаривая себе под нос.
- Эдвард! – радостно воскликнул Робин. - Друг мой, неужели это ты!
- Что? Кто здесь, - испуганно вопросил старик, оглядываясь по сторонам.
Робин шагнул к нему, но вид незнакомого человека с оружием напугал Эдварда: он тихо вскрикнул и оборонительно поднял руки. Робин понял это, остановился и мягко произнес:
- Это же я - Робин. Робин из Локсли. Крестник твоего хозяина.
- Что?! - изумленно переспросил старик. Голос его был очень глухой и усталый. - Мастер Робин? Не сплю ли я? Не призрак ли передо мной?
- Только если он из плоти и крови, - улыбнулся Робин и положил обе руки на бока.
Старик ещё с минуту разглядывал незваного гостя, приходя в себя, затем он медленно подошёл к Робину, положил свои дрожащие руки ему на плечи, и пристально взглянул ему в лицо.
- Пресвятая Мария... - проговорил он и глаза его радостно заблестели, - это правда вы. Какое счастье! Так этот старый Статли был прав, все это была лишь злая уловка шерифа!
Улыбка сошла с губ Робина, и он тихо произнес:
- Объясни, мой добрый друг, что это за уловка, о которой ты говоришь и почему я постоянно слышу о каком-то шерифе из Ноттингема?
Эдвард печально вздохнул и ответил:
- Шериф Ноттингемский имеет огромное влияние. Он объявил, что вы погибли в походе, и после этого присвоил себе все ваши владения.
- Что! Как? А мой отец? – в негодовании воскликнул Робин.
- Я сожалею, но его не стало два года назад.
Робин замер: эта новость шокировала его. Он уставился в стену, не веря в происходящее.
- Насколько я помню… мой отец отличался превосходным здоровьем. Так что же случилось? - отстраненно проговорил Робин.
- Я не знаю, - помахал головой Эдвард. – Он гостил некоторое время здесь. Я общался с ним, и он был полностью во здравии, все с верою утверждал, что скоро его мальчик вернется и его счастью не будет конца. Но после того как он уехал, трех дней не прошло, как мы получили страшное известие о его кончине.