На воле мог бы он гулять
Под зеленью ветвей,
И нам, клянусь, день ото дня
Жилось бы веселей».
Оленя Адам подстрелил
В густой лесной тени.
«Вот, паренек, тебе обед,
А мне стрелу верни.
Теперь мы в город поспешим,
Не станем больше ждать,
Рискнем, пусть даже нам самим
Придется жизнь отдать».
В Карлайл стрелки пошли тотчас
Веселым майским днем;
И песню первую, друзья,
Закончу я на сем.
ПЕСНЬ ВТОРАЯ
Ворота, как велел судья,
Закрыли на замок,
А обходным путем никто
Войти в Карлайл не мог.
«Зачем, — воскликнул Адам Белл, —
Мы родились на свет?
Ворота заперты стоят,
Нам ходу в город нет».
Ответил Клем: «Нельзя тянуть,
Коль Виля ждет петля;
Давай-ка скажем, что письмо
Несем от короля».
Белл молвил: «Кстати у меня
Есть грамотка с собой.
Привратник, верно, неучен,
Он человек простой».
В ворота начал он стучать
Тяжелым кулаком.
Привратник тут же закричал:
«Что это за содом?
Чего вам надо, молодцы,
К чему весь этот стук?»
«У нас письмо от короля,
Открой скорее, друг.
Гонцы мы, — Адам произнес, —
К судье послали нас.
Письмо вручим и поспешим
Обратно в тот же час».
Привратник молвил: «Не пущу!
Нельзя, — добавил он, —
Покамест Вильям Клаудсли,
Разбойник, не казнен».
Тогда прикрикнул бойкий Клем:
«Клянусь святым крестом,
Коль ты не впустишь в город нас,
Раскаешься потом!
Вот королевская печать,
Не узнаешь, нахал?!»
Привратник скинул капюшон
(Он грамоты не знал).
«Привет посланцам короля,
Что Господом храним!»
Ей-ей, себя он погубил,
Открыв ворота им.
Промолвил Адам: «Нас легко
Пустили за порог,
Но как живыми нам уйти,
Не знаю, видит Бог!»
А Клем ответил: «Коль ключи
Сумеем мы достать,
То, как пришли, так и уйдем
В зеленый лес опять».
Тут он, привратника позвав,
Хребет ему сломал,
Забрал ключи и бросил труп
Вниз головой в подвал.
«Сам буду сторожем теперь,
И кончен разговор.
Таких разинь в Карлайле я
Не видел до сих пор.
Скорей, натянем тетиву
И в город поспешим,
Чтоб брата нашего спасти
И в лес вернуться с ним».
И вот, с оружием в руках,
Стрелки идут вперед,
Туда, где люди собрались,
Где виден эшафот.
Узрели Вильяма друзья
Еще издалека
И тех, кто осудил на смерть
Отважного стрелка.
Лежит в телеге смелый Биль,
В оковах, чуть живой.
Петля на шее у него
И смерть над головой.
Судья велел могилу рыть
Парнишке одному:
Одежду вольного стрелка
Он посулил ему.
Но Клаудсли проговорил:
«Господь меня спасет,
А кто могилу роет мне,
Тот сам в нее сойдет».
«Тебя я лично, Виль, казню,
Ты больно горд и смел», —
Судьи недобрые слова
Услышал Адам Белл.
Тут повернулся Виль слегка,
И увидал он вдруг
Друзей, стоявших на углу, —
И каждый на упругий лук
Накладывал стрелу.
«Я вижу, братия моя
На выручку идет.
Эх, если б руки развязать,
Не знал бы я забот».
Промолвил славный Адам Белл:
«Послушай, Клем из Клу,
Вот там судья; ты на него
Направь скорей стрелу. —
Потом добавил: — Ну а я
Шерифа подобью».
Никто доселе не видал
Такого в том краю.
Они спустили тетивы,
Беды не убоясь, —
Упал шериф, затем судья,
В крови, свалился в грязь.
Все побежали кто куда,
Когда погиб шериф
И с ним судья, свою стрелу
От Клема получив.
В великом страхе наутек
Пустились стар и мал;
Был Виль от пут освобожден,
И на ноги он встал.
Секиру вырвал он тотчас
У стражника из рук
И начал ей рубить врагов,
Столпившихся вокруг.
«Сегодня вместе мы умрем
Иль вместе убежим», —
Виль молвил братьям, обещав
Прийти на помощь к ним.
Стреляли Клем и Адам Белл,
Звенели тетивой.
Их одолеть никто не мог,
И долго длился бой.
Из братьев каждый был готов
Сражаться до конца,
И всем своим врагам они
Вселяли страх в сердца.
Но стрелы кончились, увы,
И стал теснее круг;
И Адам выхватил свой меч,
И Клем отбросил лук.