Вспыхнул световой сигнал. Глэдис нажала кнопку задвижки, а через несколько секунд – кнопку входа.
Вошел улыбающийся Диджи.
– Я не вовремя, миледи?
– Нет, – ответила Глэдис, – просто надо было надеть перчатки и вставить носовые фильтры. Я думала, что буду носить их все время, но, во-первых, это утомительно, а, во-вторых, я почему-то стала меньше бояться инфекции.
– Фамильярность родит презрение, миледи.
– Давайте не будем называть это презрением, – сказала Глэдис и неожиданно для себя улыбнулась.
– Спасибо, – сказал Диджи. – Мы скоро приземлимся, мадам, и я принес вам плащ, тщательно простерилизованный и вложенный в пластиковый пакет, так что его не касались руки поселенцев… Надевается он просто и закроет вас всю, кроме глаз и носа.
– Специально для меня, Диджи?
– Нет, нет, мадам. Мы все носим такие плащи на улице в это время года. Сейчас у нас зима, холодно. Мы живем на довольно холодной планете – тяжелый облачный слой, много осадков, часто снег.
– Даже в тропических регионах?
– Нет, там жарко и сухо. Однако население сосредоточено в более холодных регионах. Моря, где развели земные образцы рыб, богаты, так что рыба и другая живность плодится в изобилии. Следовательно, у нас нет недостатка в пище, хотя сельскохозяйственные угодья ограничены, и мы никогда не станем хлебной корзиной Галактики. Лето короткое, но жаркое, на пляжах много народу, хотя вам это может показаться странным, поскольку нагота у нас – страшное табу.
– Странный климат.
– Дело в распределении воды и суши, в планетной орбите, которая чуть более эксцентрична, чем другие, и еще кое в чем. Откровенно говоря, я этим не занимался. Это не моя область.
– Вы торговец. Вероятно, вы не часто бываете на своей планете?
– Это верно, но я торговец не потому, что хотел бы сбежать. Мне здесь нравится, но я, наверное, любил бы все это меньше, если бы проводил здесь больше времени. Я так смотрю: грубые условия Бейли-мира служат важной цели. Они поощряют торговлю. Бейли-мир производит людей, которые бороздят океаны, добывая пищу, и есть некоторое сходство между плаваниями по морям и в космосе. Я бы сказал, добрая часть всех торговцев, работающих на космических линиях – народ Бейли-мира.
– Вы, кажется, в полуманиакальном состоянии, Диджи.
– Я? Я думаю, что сейчас я в хорошем настроении. У меня есть на то причины. И у вас тоже.
– Да?
– Разве это не очевидно? Мы ушли с Солярии живыми. Мы точно знаем, какова солярианская опасность. Мы добыли необычайное оружие, которое заинтересует наших военных. И вы будете героиней Бейли-мира. Наше правительство уже знает схему событий и жаждет приветствовать вас. И вы героиня этого корабля. Почти каждый на борту пытался принести вам этот плащ. Все хотят подойти к вам и, так сказать, купаться в вашей ауре.
– Полная перемена, – сухо сказала Глэдис.
– Абсолютно полная. Нисс, которого Дэниел наказал…
– Я помню.
– Он хочет просить у вас прощения и привести четверых своих товарищей, чтобы они тоже могли извиниться. И стукнуть того, кто делал неприличные намеки. Нисс неплохой парень.
– Я уверена в этом. Скажите ему, что он прощен, а инцидент забыт. И… если вы устроите это дело, я… я пожму руку ему, а может, и некоторым другим, прежде чем мы высадимся. Но только не позволяйте им толпиться вокруг меня.
– Я понимаю, но не смогу гарантировать, что не будет скопления вокруг вас на Бейли-мире. Нельзя остановить разных правительственных чиновников от попыток получить политическую выгоду от встречи с вами.
– О, дьявол! – как говорил ваш Предок.
– Не говорите этого, когда мы высадимся, мадам. Это выражение сохранено для него. Считается дурным тоном, если так скажет кто-то другой. Так вот, будут речи, приветствия и всякие несущественные формальности. Извините, миледи.
– Я могла бы обойтись без этого, но, полагаю, прекратить это нельзя?
– Нельзя, миледи.
– Долго это будет продолжаться?
– Пока они не устанут. Наверное, несколько дней, но будут различные варианты.
– Долго мы пробудем на планете?
– Пока я не устану. Простите, миледи, но у меня множество дел – ходить по разным местам, встречаться с друзьями…
– Любить женщин…
– Увы, все мужчины морально неустойчивы, – Диджи широко улыбнулся.
– Вы все, что угодно, только несентиментальны.
– Это слабость. Я не могу позволить себе быть сентиментальным.
– И вы всегда полностью здравомыслящи? – улыбнулась Глэдис.