— Дело о сером душителе? — предложил стоящий.
— Как вариант, — согласился тот, кто сидел. — Или о шаманских марионетках, например.
— Хм, — задумался стоящий. — Люди, внезапно ставшие другими… Это как раз задача по силам адвокату её светлости.
— Или… — сидящий задумчиво потёр переносицу.
Тот, который стоял, хорошо знал эту привычку. А потому смиренно склонил голову, ожидая приказа.
И приказ последовал:
— Или мы можем поступить иначе. И, пожалуй, это будет лучше. Марионетка, которую вчера поймали, жива ещё?
— Да, ваше величество! — стоящий склонил голову ещё ниже, чтобы тот, кто сидит, не увидел промелькнувшего на его лице отвращения и ужаса.
— Не знаю как, но свяжитесь через эту марионетку с шаманом. Пообещайте ему всё, что он попросит. Пусть он пустит своих марионеток по следу.
— Слушаюсь, ваше величество! — ответил стоящий и, не разгибаясь, попятился к выходу.
Он уже взялся за позолоченную дверную ручку, как сидящий добавил:
— И о нашем разговоре никому. Ну вы понимаете…
— Да, ваше величество! — ответил стоявший и вышел из кабинета.
— Да что же ты молчал? — заорал я на Синявку.
— Королева не посссылала сссигнал опасссносссти, — начал оправдываться Синявка.
— Да какой к чертям сигнал опасности?! — возмутился я.
— Королева приказссала, сссобщить тебе, когда она подассст сссигнал опасссносссти, — стоял на своём Синявка.
Так-то он был прав. Я, как военный человек, знаю, что приказ нужно выполнять. Но ведь и мозги иногда включать нужно.
— А если она просто не смогла подать сигнал? — спросил я.
Синявка сник.
Я вспомнил, как Ая протянула мне на ладони маленького синего слизня и вздохнул — чего от него ждать? Лишь спросил:
— Когда её похитили?
— Вчера вечером, — ответил Синявка.
— Столько времени прошло! — застонал я.
— Прассстите, — совсем сник Синявка.
— Да смысл просить прощение, — вздохнул я. — Ты можешь узнать, что именно произошло и кто похитил королеву?
— Сссейчассс, — ответил Синявка и притих.
Что касается слизней, чьи спины то там, то там мелькали в пожухлой траве, они развернулись и направились к нам.
Мне даже в какой-то момент стало неуютно.
Но слизни замерли в шаге и подняли головы, глядя на меня.
Вспомнились улитки, как они высовывали рожки и шевелили ими.
У слизней рожек не было, и раковин не было. Да и размером они сильно превосходили улиток. Но вот это робкое покачивание головами говорило о незащищённости. Хоть, конечно, они и попортили ци мне и друзьям.
И которую исправила Ая, включая и основание! — напомнил я себе.
Наконец, слизни опустили головы, а Синявка доложил мне:
— Вчера вечером пришёл человек. Он не убивал ссслизней, а сссразу позвал королеву. Она вышла к нему. Они о чём-то сссначала просссто говорили, а потом ссспорили. А потом этот человек использссовал артефакт, и Ая упала безсс чувств. А он поднял её и исчезсс. Вот и всссё, что я сссмог узсснать.
— Как он одет? Что за человек? О чём говорили? — начал я задавать вопросы.
— Они не зсснают, — ответил Синявка.
Я оглядел пустошь, понимая, что ответов на свои вопросы тут не найду.
— Как думаешь, кто это мог быть? — спросил я у Синявки.
— Не так много есссть людей, ссс которыми королева будет разссговаривать, — ответил Синявка. — И сссреди них нет тех, кто мог бы причинить ей вред.
Я кивнул, принимая его ответ. Оглядел ещё раз пустошь и спросил:
— Ты останешься со мной или вернёшься домой?
— Ссс тобой! — ответил Синявка. — Королева приказссала оссставатьссся ссс тобой.
Я снова кивнул.
А потом развернулся и покинул пустошь.
Карета всё ещё ехала по плоскогорью, пейзаж за окном практически не изменился — слишком большое плато и слишком маленькая скорость у кареты.
Я оглянулся. Кто-то дремал, кто-то тихонько разговаривал, кто-то читал — на удивление карета шла ровно, как будто по асфальту. Хотя я точно знал: никакого асфальта не было! Обычная грунтовая дорога. Не иначе магия облегчала нам путь.
— Далеко до границы? — спросил я у Мо Сяня, чтобы хоть как-то нарушить молчание, которое сейчас давило на меня — ненавижу чувствовать себя беспомощным!
— Ближе к вечеру будем, — ответил он.
И вдруг Шаман поднялся, сладко потянулся, а потом шагнул и лёг мне на колени, подставляя голову под руку, мол, гладь!
Моя рука автоматически легла на его шерсть, и я начал наглаживать котяру, а он замурчал.