Выбрать главу

Николай Алексеевич Некрасов

Стихотворения

© Федякин С.Р., предисловие, комментарии, 2019

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

Слово Некрасова

Он был поэт подлинный, и потому другой, не похожий ни на Пушкина, ни на Жуковского, ни на Лермонтова, которым он так старательно подражал в первой книге стихов. В ХХ веке скажут:

«Таких песен замогильных, страшных, в русской поэзии еще не было. Это «неподражаемые, неистовые» звуки, ветровые, природные. В них особые гласные глухие, протяжные, бесконечно длящиеся и особый ритм, раскатывающийся, гулкий, пустынный. Предельная обнаженность стихийного начала, некрасовской звериной тоски. Все сметено движением этого ритма гражданственность, народность, «проблемы»; кругом пустая степь без конца и без края и ветер»[1].

Константин Мочульский, критик редкой чуткости, заметит и другое: не страдания народа заставили Некрасова «завыть» свои заунывные песни, но собственная, нескончаемая душевная боль. Эту свою нестерпимую муку он выплеснул на то, что видел вокруг:

«Самое личное, самое неповторимое ритм своего дыхания, свою некрасовскую тоску поэт переносит на родину. На такой глубине интимное и общее совпадают. Некрасов, стараясь передать свой напев, делается народным певцом. Его стон стон всех. В своей душе он подслушал «родные» русские звуки. И, подлинно, он самый национальный русский поэт. Теперь он знает: то, что звучало в нем, что с таким мучительным напряжением рвалось наружу было не его песней, а песней народной. Не он, а весь народ: «Создал песню, подобную стону»[2].

И все же только чувствовал непомерное страдание и в стихах выразил его как всеобщее? Собственной, некрасовской тоской только лишь окрасил остальной мир? Или особо чутким слухом уловил то, что пронизало русскую жизнь, и общую беду всех почувствовал как собственную?

Неизбывная душевная тоска Некрасова, о которой вспоминают современники, о которой он не раз говорил в своих письмах, разве она связана только с его личной судьбой? Мать вспоминал страдалицей, измученной деспотом-мужем. В самом начале творческого пути, живя в Петербурге впроголодь, не получая от отца ни копейки, он побывал «в шкуре» пролетария. Но только ли здесь исток его «сочувствия» ко всем «униженным и оскорбленным»? Вспомним его детское потрясение от стона бурлаков:

Почти пригнувшись головойК ногам, обвитым бечевой,Обутым в лапти, вдоль рекиПолзли гурьбою бурлаки,И был невыносимо дикИ страшно ясен в тишинеИх мерный похоронный крик И сердце дрогнуло во мне.
(«На Волге»)

Или знаменитые строки, где он всматривается в жизнь молодой крестьянки:

Что так жадно глядишь на дорогуВ стороне от веселых подруг?Знать, забило сердечко тревогу Все лицо твое вспыхнуло вдруг.
И зачем ты бежишь торопливоЗа промчавшейся тройкой вослед?..На тебя, подбоченясь красиво,Загляделся проезжий корнет.
(«Тройка»)

Или эти сумрачные, горестные картины, в которых страшна их обыденность:

Вот идет солдат. Под мышкоюДетский гроб несет детинушка.На глаза его суровыеСлезы выжала кручинушка.
(«Гробок»)

А ведь иногда это чувство беды возникает с первых строк, когда еще и не рассказана история:

Поздняя осень. Грачи улетели,Лес обнажился, поля опустели,
Только не сжата полоска одна…Грустную думу наводит она.
(«Несжатая полоса»)

Еще нет умирающего пахаря, еще не сказано ни слова о человеческом горе, а уже в нескольких беглых образах, в щемящем звуке фраз слышится голос беды. И сколько будет еще этих простых героев с несбыточными надеждами, с тоской и болью! И разве нет здесь той «всеотзывчивости», о которой скажет позже Достоевский в речи о Пушкине? Только всеотзывчивости особой именно на людскую беду, на муку, на отчаяние. Не только частая подверженность мрачным настроениям, но и сострадание рождало подобные строки, даже те, которые могут показаться навеянными не то личным воспоминанием, не то сочувствием человеку совсем уже не из крестьянского мира:

Еду ли ночью по улице темной,Бури заслушаюсь в пасмурный день Друг беззащитный, больной и бездомный,Вдруг предо мной промелькнет твоя тень!Сердце сожмется мучительной думой.С детства судьба невзлюбила тебя:Беден и зол был отец твой угрюмый,Замуж пошла ты другого любя.Муж тебе выпал недобрый на долю:С бешеным нравом, с тяжелой рукой;Не покорилась ушла ты на волю,Да не на радость сошлась и со мной…
вернуться

1

Мочульский К.В. Кризис воображения. Статьи. Эссе. Портреты. Томск, 1999. С. 44.

вернуться

2

Мочульский К.В. Кризис воображения. Статьи. Эссе. Портреты. Томск, 1999. С. 44.