Серый неприметный дом Вероники Грибановой резко выделялся на фоне кричащей роскоши дворцов городской элиты. Никаких позолоченных куполов, ни взлетающих крыш из китайских кварталов, ни византийской мозаики, всё аккуратно и простенько. Именно тот стиль, который ценил и Давид Заглиани, и Георгий Капитонов.
Высокие чёрные ворота, шедевр кузнечного ремесла, начали раздвигаться, когда машина гостя ещё только свернула с основной трассы. «Ждёт», – отметил про себя Давид. Значит разговор предстоит, как он и предполагал, серьёзный. И, скорее всего, именно Ника выяснила место нахождения Тамары. Умная девочка всегда знала, что и когда надо предложить, чтобы выжать из информации как можно больше барышей.
В этом доме семьи Капитоновых Давид ещё не бывал. Подавая пальто горничной, он автоматически подсчитывал расходы хозяев на его содержание. Обычно Давид никогда не ошибался и умел отличить серебристо-розовое показушничество человека, вылезшего из грязи от неброской роскоши аристократа.
Услышав стук каблуков, он раскинул руки навстречу спускающейся по лестнице девушки. Простенькое светлое платье, туфли-балетки, тоненькая цепочка из белого золота с кулоном в виде свернувшегося рака и серьги в паре с колечком. Ничего лишнего, а смотрится по-настоящему дорого. Даже улыбка у Ники была настоящая, добрая, открытая. Такую улыбку он последнее время встречал всё реже и реже. Казалось, что окружающие его девушки и женщины не улыбались, а хвастались работой пластических хирургов и дантистов. Сердце снова кольнуло. Стараясь сдержать боль, Давид отвечал на стандартные вопросы. В душе он был уверен, что Ника не заметила его нездоровый вид, но после того, как та предложила стакан воды, понял, что обмануть хозяйку не удалось. Без всяких анализов Ника определила критическое состояние старого друга отца. С одной стороны, этот факт задел Давида, ведь он тоже воспитывал дочь, но Тамара никогда не заморачивалась такими мелочами, как здоровье родителей. С другой стороны, он был благодарен Нике. Ведь если бы девушка предложила рюмку коньяка, он не смог бы отказаться и вряд ли досидел бы до конца встречи. А силы ему сейчас были очень нужны.
–– Скромно живёшь, Никуля, – попытался пошутить Давид.
–– Так это у вас, Давид Возгенович, одна дочка-любимица, а у нашего папки семеро по лавкам бегают. Живём, как умеем. Давайте сразу перейдём к делу.
Давид, уже не стесняясь, достал из кармана серебряный контейнер для таблеток. Закинув белый кругляш под язык, он долго тёр грудь, стараясь, как можно удобнее расположиться в уютном кресле.
–– Что у тебя? – прошептал мужчина.
–– Я знаю где Тамара.
–– Что хочешь?
–– Обижаете, Давид Возгенович, – опустила глаза собеседница. – Вы для моего отца и для меня всегда были примером для подражания. А с Тамарой мы в одном классе учились. Точное место пока выясняют мои ребята, но думаю с минуты на минуту будем знать. Вас пригласила на тот случай, если захотите сами разобраться.
Давид долго рассматривал спокойное лицо дочери человека, с которым когда-то дружил. Может только тогда, много лет назад, он и умел дружить. Если вообще умел. Почему такая несправедливость? Разве его Тамара получила меньше тепла и родительской любви, чем Ника, Вася и сколько там ещё у Горы наследников? В вопросы воспитания дочери Давид, как истинный грузин, никогда не вникал, считая это прерогативой женщины, но ведь Георгий тоже видел наследников нечасто. Почему же его дети послушно продолжают дело отца, развивая и усовершенствуя в духе новейших технологий, а его Тамара только и думает о себе и о своём, якобы, элитном происхождении.
***
Купленный четверть века назад домик в исчезающей деревне, верно служил нескольким поколениям семьи Волыниных. Отец Игоря, в девяностые годы, под шумок вседозволенности того времени, выкупил разваливающуюся постройку за бесценок и потратил много лет, чтобы превратить её в маленькую крепость. Незаметную и безопасную. Со временем и Гурман, всё свободное время, посвящал отцовской вотчине, привозя сюда лишь самых проверенных друзей.
Балуев раздражённо косил глаза в сторону, колдующего у плиты, Гурмана. Мягко перемещаясь по маленькой кухне, тот одновременно дирижировал венчиком, взбивая соус, выписывал пируэты деревянной лопаткой, помешивая овощи на сковороде и абсолютно не замечал сдерживающего злость друга. Анекдоты, забавные истории из личной жизни в интерпретации хозяина дома оживали, витали в воздухе, переплетаясь с запахами корицы и гвоздики. Гурман улыбался, подмигивал сидевшей за столом Тамаре и становился похож на молодых Пола Ньюмана, Алена Делона и всех остальных красавцев