Истошный вой дробился, отголоски носились по углам, мерцая яркими огоньками в колышущейся ауре спальни. Собрав последние силы, Давид поднялся. Руки дрожали, удерживая одеревеневшее тело. От кончиков пальцев вверх побежали мелкие неприятные колючки. Попытавшись устроиться удобнее, он растерянно ощутил, что, пробежав по телу, колючки оставили за собой совершенно пустое, неподвластное мозгу пространство. Тело онемело и нервные окончания уже не выполняли своих функций. Перед глазами разноцветными радужными полосами проплывала вся его жизнь. Наполненная радостями и разочарованиями, счастьем и горем. В углу начали медленно формироваться пышные облака, Вышедшая из соседней комнаты Лола открыла белую дверь. Обернувшись, она остановилась, как останавливалась всегда, ожидая его. И Давид понял, что пришло время уходить. И на душе стало легко и просто. Взявшись за руки, они несколько минут расстроенно смотрели на лежащую в обмороке Тамару и, перешагнув порог, закрыли за собой дверь.
ГЛАВА 19
СЕМЕЙНЫЕ РАЗБОРКИ
После яркой зимы, с пышным снегом и солнцем, март казался особенно тусклым. Снег просел, посерел, небо целыми днями было затянуто тяжёлыми тучами.
Вытянутые сиреневые гардины на окнах сливались с удручающе- свинцовым небом. Даже непонятно то ли ранние сумерки, то ли поздний рассвет. Откинув одеяло, Анфиса нащупала под кроватью тапочки. Ещё один скучный, безрадостный день. Первой на глаза попалась косметичка. Ну, значит, с неё и начнём день. Флакончик лака. Ногти, так ногти. За окном раздался резкий свист. Рука непроизвольно дёрнулась и кисточка, сойдя с ногтевой пластинки, прошла по пальцу, окрашивая его в насыщенно гранатовый цвет. Анфиса раздражённо выругалась. Мало того, что этот оттенок лака давно уже вышел из моды, так ещё и всякие придурки свистят под руку. Засунув кисточку во флакончик, она, в который раз за сегодняшнее утро, посмотрела на часы. Одиннадцать часов, восемнадцать минут. Время тянулось ужасающе медленно. Сидение в чужой квартире уже не просто действовало на нервы, Анфисе казалось, что она потихоньку сходит с ума. Взгляд снова переместился на флакончик лака. Так, спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Закрыв глаза, она протяжно втянула носом воздух. Как учили на лекции по правильной самоорганизации. «Необходимо перейти от восприятия времени двумя-тремя органами чувств, к восприятию его всеми шестью». Интересно, и как это сделать? Нет, ответ на этот вопрос лектор не дала. Как-то, во время прослушивания, она отсутствие ответа и не заметила. Хорошо, пойдём другим путём. Что надо делать в период депрессии в первую очередь? Найти положительные моменты в окружающем пространстве. Итак, лак. Стоило отметить, что лак был приличной, брендовой фирмы, так же, как и остальная косметика, купленная Ильёй. Мысль пошла дальше. А ведь совсем недавно ей нравился этот тяжёлый оттенок. Интересно, откуда Илья об этом знал? Впрочем, уже не первый раз Анфисе казалось, что неожиданный снабженец точно знает её вкус. Пожалуй, вкус – это сильно сказано. Ориентировалась
она, в основном, по цене. Чем дороже, тем лучше. Достав из косметички жидкость для снятия лака, Анфиса раздражённо вытерла закрашенный палец и подняла глаза на своё отражение в зеркале. Немытые несколько дней волосы свисали сосульками, обрамляя бледное, не накрашенное лицо. А для кого краситься? Если даже Илья уже неделю не появляется дома. Тупое сидение в маленькой комнате сводило с ума. Впрочем, выйти на улицу она боялась ещё больше.
После того, как три недели назад Илья сообщил о смерти Константина Табанидзе, Анфиса потеряла покой. Редкое общение с сестрой и братом всё же научило её ценить такую мелочь, как нормальные отношения с конкурентами. Ника с Димкой частенько обсуждали, как лучше провести операцию, чтобы не раздражать Балуя или не расстраивать Давида. Так же с благодарностью ценились и попытки вышеназванных не нарушать границы их бизнеса. Смерть конкурента многое разрушила. Даже непонятно, как такое могло случиться. Табанидзе и Балуй. Это как лев и гиена. Исход битвы был ясен, как божий день. А в результате гиена поедает льва. Естественно, Давид не простит смерти зятя. Если выяснится, что Балуй каким-то образом к этому причастен, то ему не позавидуешь. А Никуля, как на зло, то ли у Василисы, то ли ещё куда уехала. И это в то время, когда опасность, грозящая «сестрице младшенькой, любимой», выросла просто до вселенских размеров.
Правильно самоорганизоваться не получилось. Нащупав под одеялом пульт, Анфиса включила телевизор. «В счастливый путь, в загробную обитель. Под солнцем остаётся победитель», понеслось с экрана. Анфиса удивлённо прислушалась. Надо же, как в тему. Старая, музыкальная комедия «Труффальдино из Бергамо». Когда-то, в детстве, она очень любила этот фильм. Вот и сейчас молодой Константин Райкин бегал по лесу, колотя противников и хрипловатым голосом напевал нехитрый куплет. Но сегодня, глядя на его брызжущую энергию, Анфиса, вместо удовольствия, почувствовала, накрывшее чёрным покрывалом раздражение.